Светлана Бестужева-Лада - Серебро слов

Серебряной парчой январь
К Крещенью землю устилает.
Перелистаем календарь:
Он нам морозы обещает,

И чистый снег на Иордань,
И пар над прорубью священной…
Когда коснется Бога длань
Благочестиво-дерзновенных,

Принявших в ледяной воде
Тепло Господнего покрова.
Влечет и взрослых, и детей,
К себе Христос.
И к Свету – снова.

Спаси нас, погибающих, Царица
Небесная.
Спаси и сохрани.
Мы грешные – нам надлежит молиться,
И возжигать лампадные огни

Перед Твоей иконой чудотворной…
Услышь нас, Милосердная, спаси
От ада, от болезни непритворной,
От нищеты, от горя…
Дай нам сил

Достойно претерпеть любые скорби,
Исполниться смиренья и добра.
И Матерь Божья кротким взором смотрит,
Как мы творим молитву – до утра.

Боже, я каюсь: грешила не раз.
Ты милосердный, ты все понимаешь,
Чтобы не смели поднять грешных глаз.
Ты ДО греха нам грехи отпускаешь,

Боже, Спаситель, любви упаси —
Страшной земной и пленительной власти,
Я ведь изведала этой напасти,
Сжалься… Не дай ее снова вкусить.

Боже, зачем не даешь согрешить?
Тело забыло всю сладость порока,
Только… как дальше такою мне жить,
Так непорочно и так… одиноко?

Боже всесильный, помилуй меня!
Я не достойна прощения, знаю,
Тяжесть вины до конца понимаю,
Но огради от Того лишь огня.

Боже, в какие я сети попала,
Жизнь – как ни кинь – все равно западня.
Выхода нет, но и этого мало…
Непоправимо, смертельно устала…
Боже, зачем ты оставил меня?

Слушай, слушай,
Наши души
Нас покинули давно.
Слушай, слушай,
Ветер глушит
Всё живое всё равно.
На круги своя вернувшись,
Ветер песню запоет,
«Всё проходит, всё пройдет…»
Допоёт – потом убьёт,
А пока – замри и слушай:
«Все проходит, все пройдёт…»
Наши слабенькие души
Ветер душит, ветер рушит,
Чтоб потом пустить в расход.
Не ропщи.
Терпи и слушай:
«Всё проходит, всё пройдет…»

Душа душе ни капли не должна,
Душа дотоль жива, доколь нужна
Другой душе – во всем ей равно-вечной…
Цепь равно-душья уз иных покрепче.
Затем, что – вне, затем, что – над и сверх
Всего мирского и живущих всех,
Не потому, а только вопреки.
Душа – движенье духа, не руки,
Касанье – мысли, не касанье – уст.
Душа с душой – сплав равно-значных чувств.

Матерь божия, не прогневись,
Как молиться тебе – не знаю,
Только в небо, в безбрежную высь
Не молитву – мольбу посылаю.

Матерь божия, помоги!
Просто – силы уже на исходе.
Впереди – не видно ни зги,
Солнце черное на небосводе.

Матерь божия, укрепи!
Отведи весь соблазн напрасный.
В храм давно не ходила – прости,
Дай заочное мне причастие.

Матерь божия, кто без греха?
Разве я больше всех грешила?
Только в горьких моих стихах,
Только в горе моем бессильном.

Матерь божия, исцели
Мою душу, пока еще жИва…
Если нет на земле любви,
То хоть ты яви свою милость!

Пускай меня простит моя семья
За то, что сил все меньше у меня.
Что не могу, как прежде, я мгновенно
Плечо подставить в трудное мгновенье.

Пускай меня простят друзья мои
За то, что суетливо мчатся дни,
Что разговоры суше и короче,
А встречи – рЕдки, как бы между прочим.

Пускай меня простят за все и те,
Кто где-то там, в безмерной высоте.
Я помню вас, по-прежнему люблю…
Простите – со слезами вас молю.

А я… Мне даже некого прощать.
Обидой на обиду отвечать
Грешно и глупо.
Пусть Господь простит,
А я прощаю все и всем.
Аминь.

За плечом – за правым – ангел белый,
Мой хранитель от беды и зла.
Он спасает душу, но не тело,
И при нем не так страшна мне мгла.

Но порой я вижу: ангел черный
Притаился слева…
Страшно с ним.
Он не демон, он не волк, не ворон,
Он – грехов моих тягчайший дым.

Белый ангел шепчет о прощенье,
Кротости, смиренье, доброте…
Черный ангел призывает к мщенью,
Манит возвращением к мечте.

И порою, задохнувшись дымом
Едким, о защите я прошу:
«Ангел Божий, мой хранитель милый,
Даже в мыслях впредь не согрешу.

Защити от всех мирских соблазнов,
Дай вкусить покой и благодать…»
…………………………………….
Только ангел черный мне ни разу
Не позволил это вслух сказать.

Очищу сердце от глухих скорбей,
Омою душу светлыми слезами,
И так спокойно я прощусь с друзьями,
Как отпускают в небо голубей.

Хрустальный дом сама себе построю,
Сама иконам дивным помолюсь…
Смирясь с судьбой, возрадуюсь покою,
С любой утратой кротко примирюсь…

Звезда – на небе, сон – в ночной тиши,
А явь…
Мне остается лишь молиться…
Звезду в подушки прятать не спеши,
Иначе сон заветный не приснится.

По благородству я истосковалась,
И черта мне в висящей на стене
Любимой шпаге….
Мало тех осталось,
Кто мог бы стать со мной спина к спине.

И все-таки…
Я слышу топот конский,
Ко мне спешат герои снов моих
Которые не ведают притворства,
Которые не предают своих.

Пусть говорят: все это небылицы.
Я точно знаю, кто всегда был прав…
Шуршат романа старого страницы,
Атос, я с Вами, мой прекрасный граф.

И Вы со мной – уже так много лет…
Примите же мой рыцарский обет.

Станцуем-ка мы не фокстрот и не танго,
Пусть музыка только найдет нужный тембр,
На вальс приглашают умело-галантно…
На dance macabre, на marche funebre.
Пускай виртуально, зато – ритуально.
Поклон, реверанс…
Точно в старом кино.
Мы valse macabre в чертоге хрустальном
Танцуем неспешно, танцуем давно.
Под вальс этот ночи не станут короче,
Оплакали вьюги постылый декабрь
Но valse macabre нас в февраль между прочим
Влечет за собою…
Как лодку река.
Не полька, не твист, не фокстрот и не танго
Уверенно всем показали пример…
И все-таки, правда, немножечко странно,
Что в душу запал этот valse funebre?