Дмитрий Йонсон - Идеальный мир

День желтого ветра – сказочный день,
Он полон какой-то приятной тревоги,
Прорвался сквозь сети холодных дождей,
День желтого ветра – один из немногих,
Наполненный запахом свежей листвы,
Что над головой беспрерывно кружится,
И шорохом тихим увядшей травы,
Что инеем первым на солнце искрится…
В день желтого ветра мне хочется жить,
Мне хочется думать о чем-то хорошем,
Мне хочется новое чувство открыть,
Но чтоб оно было таким же погожим,
Как этот насыщенный красками день,
Что полон какой-то приятной тревоги;
День желтого ветра – праздничный день —
Я встречу не дома, я встречу в дороге…

На белом листе я рисую безлюдный вокзал,
Одинокий состав, что от дальних поездок устал,
У крайних дверей – две фигуры, в молчаньи застыв,
Покидают друг друга.
Гудок – к расставанью призыв.
Морозная тишь, пронзенная этим призывом,
Уловила чуть слышное слово с перрона
«Прощай!»
Следом хлопнули двери, и тронулся поезд лениво,
Отправляясь в чужой и совсем не приветливый край.
В замерзшем окне, расписанном
сказочной кистью,
Он видел, как вечер ложился на глади полей,
Луна загоралась на небе безоблачно-чистом;
Смотря за окно, в ту минуту Он думал о Ней.
И, бредя по пустынной платформе,
закованной льдом,
Она тоже мечтала и думала только о Нем,
Слез текли ручейки, оставляя следы на щеках, —
Зачем отпустила, ведь счастье держала в руках?
…Отложив карандаш, я решил,
что увлекся работой,
Стал уж очень похож мой рисунок
на жизни фрагмент:
На вокзале пустом кто-то вновь
провожает кого-то,
Может быть, навсегда, может быть,
в этот самый момент.

Когда стрела пронзит тугую плоть
И потревожит каменное сердце,
Струей горячей северная кровь
Расплавит снег перед ногами иноверца.
И тот увидит в голубых глазах
Ладьи во фьорде и морские волны,
Расписанные серым небеса,
Дремучие леса на склонах горных…
Чужак, перед тобою Край Ветров,
Нрав здешних мест тебя слегка пугает:
Язык так строг, а быт весьма суров,
Он слабовольных просто презирает.
Какой судьбой ты очутился тут,
Покинув дом, родителей, невесту?..
Прости, но здесь таких, как ты, не ждут;
Обычай свят: чужим у нас не место!..
И, на лице улыбку затаив,
Умрет варяг, не проронив ни слова,
Лишь взгляд холодный будет говорить
О том, что смерть встречать ему не ново.

Я слышал осень в середине лета,
Глотал прохладу северных ветров,
Немного сомневаясь, явь ли это
Или один из беспокойных снов.

Я видел бездну, падал в эту бездну,
Я открывал и закрывал глаза;
Глазам не верить было бесполезно —
Я падал – ты взлетала в небеса.

Я вспомнил песни мрачные аккорды
И в темноте шептал ее слова,
Смотрел вперед я, как и прежде, гордо,
А от вина кружилась голова.

Я по ночным извилистым дорогам
Блуждал и в утро не хотел попасть,
Порой с любовью обходился строго,
Но боль обид заглаживала страсть.

Я не пророк, но знал, что так случится,
Угаснет пламя яркого костра,
И хоть тот пыл уже не повторится,
Нас жар углей согреет до утра.

Первый снег за окном вперемешку с дождем
С неба падает, падает, падает;
Вновь меняется мир, вновь он так незнаком,
Но меня это вовсе не радует.
Хочешь знать, почему? – посмотри мне в глаза —
Там лишь грусть и печаль вместо радости,
Там досада и боль, и немая тоска,
Безысходность и прочие гадости.
Бесполезен мой зов – ты ведь так далеко,
Между нами в пять лет расстояние,
Знаю, больно тебе, да и мне нелегко —
Неизбежно, увы, расставание.
Что поделать, но так будет лучше для нас,
Ты поймешь эту правду со временем,
Ты прочтешь эти строки одна, в поздний час,
И, наверное, сможешь поверить мне.
Первый снег за окном вперемешку с дождем
С неба падает, падает, падает;
Вновь меняется мир, вновь он так незнаком,
Но меня это вовсе не радует…

А над горами вновь кружится снег,
Вершины в сизой дымке растворились,
И время плавно замедляет бег…
Темнеет… В небе звезды появились…

Вдали, у фьорда – чей-то силуэт,
Он в сумерках едва-едва заметен…
Я вновь обрел тебя на склоне лет,
На все вопросы до конца ответив.

Я снова здесь, где даже снег белей,
Где звезды – ярче, а душа – свободна;
Наверно, Богу было так угодно —
Край этот сделать родиной моей.

Стихом увековечив чувства,
Я подниму бокал вина
За тех, кто предан был искусству,
Испив судьбу свою до дна,

За тех, кто верил бескорыстно
В непостижимый идеал,
За тех, кто жил с пером и кистью
И вместе с ними умирал,

Кто перекладывал на ноты
Минуты радости и слез
И все удачи и невзгоды
На струнах медных перенес,

Кому так остро не хватало
Порою самых верных слов,
Кому всегда казалось мало
Уже написанных стихов.

В чьих венах кровь вскипала страстно,
Когда любовь стучалась в дом,
Чья жизнь не тлела понапрасну,
А разгоралась с каждым днем,

За тех, кого не понимали,
Но кто все ясно понимал,
За них – творцов туманных далей —
Я поднимаю свой бокал!

Белесый туман укрывал необьятную даль,
Свист ветра в ушах походил на далекую песню;
Я шел по дороге, один, позабыв про печаль,
Вдыхал полной грудью таинственный холод небесный.

Невзрачный пейзаж приводил мою душу в восторг,
А мысли кипели подобно изверженной лаве;
За лучшую жизнь я с судьбою не вел больше торг,
Поняв, что свободу менять на банкноты не вправе.

Мой взгляд затерялся средь гладких, как мрамор, равнин,
И эта земля показалась на миг мне родною…
Я шел по дороге, однако я был не один,
Холодное небо, оно говорило со мною.

И был его голос мне близок и чем-то знаком,
Как будто звучал он уже надо мною когда-то,
И душу свою я доверил ему целиком,
Не деньги – свобода мне стала за это наградой.

Но сон ли то был иль действительность, трудно понять,
В последнее время я полон каких-то видений,
Желания жить по-другому во мне не унять
И вспять не направить стремительных мыслей течений…

…Душа жаждет Неба, гармонии жаждет душа;
Я СЛЫШУ ОТЧЕТЛИВО ЭХО ДАЛЕКОЙ ИСЛАНДИИ…