Array Коллектив авторов - Приходите в мой дом. Сборник авторов портала «Изба-Читальня»

Не исчезай, мое село,
– Твой берег выбрали поляне,
И ты в него, судьбе назло,
Вцепись своими тополями.
Прижмись стогами на лугу
И не забудь в осенней хмари
– Ты будто «Слово о полку»
– В одном бесценном экземпляре.
Вглядись вперед и оглянись,
И в синем сумраке былинном
За журавлями не тянись
Тревожным и протяжным клином.
Твоя не минула пора,
Не отцвели твои ромашки.
Как ими, влажными, с утра Сентябрь
осветят первоклашки!
Послушай звонкий голос их,
Летящий празднично и чисто,
И для праправнуков своих
Помолодей годков на триста.

Соболиная, бобровая, тигровая,
Комариная, суровая, кедровая,
Из оленьих жил земля дальневосточная,
Если кто-то там и жил, так это – точно я.
Помню пади и болота с пряной тиною,
Глухариную охоту и утиную,
Поднималась на пути щетина трав густа,
Золотилась паутина в небе августа…
Вечным зовом из-за сопок длился вой ночной.
Жизнь казалась слаще сока вишни войлочной.
Обманув, не извинилась – ох, и вредная!
Лишь тайга не изменилась заповедная.
Те же гуси, вниз глазея, пляшут русскую,
Вертят гузкою над Зеей и Тунгускою,
Чешуей под рыжий сурик злой муксун горит,
Вольно плавая в Уссури да по Сунгари.
Семенами нас разносит в дали дальние,
Вместе с нами имена исповедальные
– Их в чужом краю, шаманя перед бурей, я
Повторяю: «Бурея, Амур, Даурия!..»

Чтобы коснуться московских высоток,
Солнце восходит сперва из-за сопок,
Каждому дню предварив, как эпиграф,
Край, где пока еще водятся тигры.

Скорлупа водяного ореха, желтоглазый цветок горчака,
Оторочка оленьего меха и от старой гранаты чека…
Это лето на краешке света, где восход и бедов, и медов,
Нанизало свои амулеты на цепочку звериных следов.
Там от звуков ночных и касаний темный пот выступает из пор –
Это эхо боев на Хасане между сопок живет до сих пор.
Это сойка печально и тонко голосит под луной молодой…
И упрямо скользит плоскодонка над живою и мертвой водой.
Я там был… И как будто бы не был, потому что с годами забыл,
Как гонял между лугом и небом табуны диковатых кобыл.
А припомню – и легче как будто, что в далеком моем далеке
Удегейский мальчишка, как Будда, держит розовый лотос [1] Приморский край – пожалуй, единственное место в России, где растет дикий розовый лотос

В который раз сгорает лето,
Как папироса в две затяжки…
Уже обратные билеты
Лежат в кармане грузом тяжким.
Ах, как недолго город милый,
Меня окутав летним зноем,
Дарил мне жизненные силы
– А впереди уже иное…
Давно копчу под небом стольным,
Но всё ж влечёт неумолимо
Туда, где дышится привольно,
В мой город, трепетно любимый…
Здесь, у родительского дома,
Где каждый путь приводит в детство,
Ушедшей юности фантомы
Мне что-то шепчут бессловесно…
Когда я вновь сюда причалю,
Когда пройдусь по тропам прежним?
Любовь и Вера промолчали,
И улыбнулась лишь Надежда…

Ожиданья бодрящий напев,
Пересчёт багажа раз по сто
– Приобщившись к вокзальной толпе,
Я опять уезжаю в Ростов!
Мой пленительный Рай-на-Дону,
Ты казался несбыточным сном…
Но, невзгоды свои обманув,
Я к тебе прорубаю окно!
Самый лучший на свете экспресс
Мне, как друг, огоньками моргнул:
Пусть не летом, так хоть в ноябре,
Возвращаюсь к Мечте-на-Дону!
По двустволке натруженных рельс
Будут дробью колёса греметь,
А гудков басовитая трель
Превращаться в победную медь!
Я навеки с тобою, Ростов,
Колыбель всех путей и начал!
Ты – мой первый и вечный восторг,
Мой единственно верный причал!

И билетик купил, ничего не украл,
И, как все, отрешён и отсутствуешь вроде бы,
Но когда контролёра коснётся рука,
Оглянёшься и вздрогнешь:
Ведь это же – родина…
Я родину ношу в барсетке.
Там фотография моя.
Я на таможне – гражданин.
А для соседки?
А для знакомых всех по клетке?
Скорее цифра я – Один.
Но вот семья.
Сначала – двое, дальше – трое, четверо и пять.
А если в землю покопать, участвующих всех приплюсовать,
Листочки между пальцев потереть смородины?
Вы чувствуйте уже, к чему веду я?
ерно. К Родине. Вот он – уехал.
Ну и что? Кто там он?
Просто конь в пальто,
усть кожаном, но ведь в упряжке.
Мне у́пряжь тоже где-то жмёт.
Порой кипит кровавый пот,
И хлещет бич по голой ляжке.
Но где то поле, что пашу?
Оно – в березовом лесу,
Где собирал грибы и пил с надреза на стволе мальчишкой.
Или у бани, в «женский день»,
Где был любимый старый пень,
И не закрашенным окном
Для нас с братишкой.
Всегда могу зайти к отцу.
Я вижу по его лицу,
На камне высеченным строгим и шершавым,
Что улыбается он мне
Когда уже я вдалеке
И ухожу с погоста, будто с переправы.
А за оградою простор.
Глянь с самолёта – как узор.
И просто вышит.
И эту синь и облака
Толкает чья-то не рука,
А просто крутится земля, а с нею крыши.

Мне сегодня кричать «не с руки»
Про плохое житьё-бытьё.
В своём доме живу, у реки,
Не тревожит меня вороньё.
В огороде теплица и сад,
Огурцы с помидорами всласть.
У веранды журчит водопад,
В его музыке нежность и страсть.
На охоте с ружьём на заре
Я люблю по прилескам блуждать,
А потом посидеть во дворе
И с устатку чуть-чуть подремать…
Заливные луга у реки
Краше всех знаменитых картин.
И на сердце родятся стихи
О величии русских равнин.
Моя Родина вся за окном:
В шуме ветра, просторах полей,
В чаще леса вдали за бугром,
И в реке, что милей всех морей.
Да, я Русский! И этим горжусь!
Мне от предков досталась земля,
На которой сегодня тружусь
Я, за Родину Бога моля.

Я сегодня жгу мосты, ну и пусть,
И с судьбою в споре вышла ничья.
Занавесилась туманами Русь,
Загрустила у святого ручья.
И веселых песен здесь не поют,
Где ж вы, курские мои соловьи?
Я б оставила московский уют,
Да не пустят меня думки мои.
Крепко горечью напилась.
До дна,
Только дно темно да ил у реки,
Не упасть бы – день как ночка темна,
Заберите меня в степь, васильки.
А под Курском – разноцветие трав
Разметалось по полям на ветру.
Ангел мой, ты был, конечно, неправ,
Не оставив мне приют на юру.
Да и все мы нынче мечемся, как
Мотыльки вокруг лампады времен.
И пытаемся то эдак, то так
Выжить, комкая обрывки знамен.
И у речки Сейм вода уж не та
– Не прозрачная и мелкая гладь.
Впрочем, видно, всё – пустая мечта,
Снова речку хоть во сне увидать.
Там, где бродит мое детство в репьях,
Да в кувшинках, что по пойме цветут,
Полюбила я навек соловья,
Курским посвистом его нарекут.
И живу я у столицы в плену,
Ну а вы – вы разве нынче вольны?
Взять бы хлеб, да за кусок проклянут,
На куски разрезав сердце страны.
Разворочено, разбросано. В прах
Затоптали домик мой на юру.
…
Заблудиться бы сейчас в ковылях,
Разметавшихся в полях на ветру…