Array Коллектив авторов - Приходите в мой дом. Сборник авторов портала «Изба-Читальня»

Память… Что она с нами делает,
Ненадолго в себя впустив?
…Пахнет яблоками неспелыми
– Белый-белый родной налив.
Как же здорово было с ветки мне,
Дотянувшись, его сорвать!
Так люблю я минуты редкие,
Где до детства – всего лишь пядь…
И вприпрыжку бегу по саду я
Там, где вишни стоят гурьбой,
Там, где заросли виноградные,
Там, где сладкий малинник мой;
А в низинке, с колодцем рядышком,
Тот клубничный июньский рай,
Что манил ароматной радостью…
Первой – крупную выбирай…
Что ж сегодня меня не радуют
Ананасы и манго вкус?
Только память моя – наградою,
Да уйти я в неё боюсь…
Если ж вдруг побирушкой с паперти
В теремок мой войдёт хандра
– Вот тогда я спасаюсь в памяти,
– Ей доверившись до утра…

Закутаны в снега
Зацветшей белой вишни,
Мерцают окна дома у пруда…
Иные берега
Весной иною дышат
– Но окна – ТЕ – мне светят – навсегда.
И где-то далеко
о узким тропкам сада,
Заросшим непримятою травой,
Неслышно и легко,
Не ведая преграды,
Ступает память сердца моего
– Девчонкою смешной
В коротком сарафане,
Накинувшей на косы кружева…
И радугой сплошной
Над пропастью туманной
Любовь к тебе, мой дом, ещё жива;
И ей сиять светло,
орогою знакомой
Дойдя до родника живой воды…
Пусть тёплое крыло
Родительского дома
Хранит меня, как ангел, от беды…

Свысока, снисходительно
– Роман-Кош на Ай-Петри…
Облака восхитительно
перекручены в ветре…
Пьёт Медведь, не напьётся,
оторваться не может,
а Русалка смеётся
и мурашки по коже…
Знаю каждую тропку,
помню каждый пригорок…
Там я бегал за сопку,
там поймали за ворот…
Помню скифские тайны
и пустые гробницы,
и татарские чайни,
и счастливые лица…
Помню – девки пригожие!
Помню – мы молодые!..
Все тропинки исхожены,
Все деньки золотые!..

Неотделимы мать от сына,
Как поле ржи от василька.
Егорьевск – родинка России,
И быть им вместе на века.
Леса, поля, цветы Мещёры,
Весенний танец журавлей,
Резных наличников узоры
Зову я Родиной своей.
До слез знакомые названья,
Вы сердцу русскому милы:
Голубевая, Вишневая,
Бузята, Рыжево, Орлы.
Седая быль и современность
Здесь тесной нитью сплетены,
И нови важная степенность
Не заглушила старины.
Всё те же запахи и звуки,
Что были сотни лет назад,
Всё так же трепетные руки
Во храме в колокол звонят.
Ликуй, народ, и пойте, птицы,
И славьте праздник-юбилей!
Егорьевск новую страницу
Перелистнул в судьбе своей.
Всё будет: лодка у причала
И чистой Гуслица-река.
Ведь 230 – лишь начало,
А впереди – века, века.

Сидели бабы на завалинке
И куры нежились в пыли.
Бежали детские сандалики
По лучшей улице Земли.
Мелькали мальвы, гладиолусы,
Калитки, окна на восток.
в хвостик собранные волосы
Ерошил встречный ветерок…
Но время коркою асфальтовой
Покрыло прошлого следы;
И за заборами – богатыми
– Газоны, розы и сады.
И как-то горестно, без гордости
Ищу приметы прежних дней
Я на окраине Егорьевска,
На Красной Армии моей.

Пусть осень твоих поцелуев
Желтеет опавшей листвой.
Я вспомнил наш маленький
Гурьев С красивою белой рекой.
Тот город остался у моря
В объятьях каспийских ветров
– И счастье осталось, и горе,
И смех, и печаль, и любовь.
Обрывистый берег Урала,
Луна над рябою водой,
Нам жизни одной было мало,
Весны было мало одной.
Как в вечер гусиная стая
Года улетали в закат,
И ветры, ракиты ломая,
Свистели порой невпопад.
И мы уносились волнами
– Подвластно теченью реки,
И город махал нам руками,
Читая сквозь слёзы стихи.
Остались в нём радость и горе,
И смех, и печаль, и любовь…
И души остались у моря
– Две чайки в порыве ветров.
И снова, как в прошлые годы,
Вдыхаю я ветер морской,
Вдыхаю небес непогоду,
Камыш у реки золотой.

Клёну низко кланяюсь – прости меня!
Нежностью берёзку напою.
ес моей весны под сенью синею
Вновь со мной. Я вновь в лесном краю.
И вдыхаю горьковато-пряные
Ароматы осени хмельной.
И калины капельки румяные
Редеют по-девичьи надо мной.
ты прости меня, новосибирская
Сторона родная – мой исток,
Что я променяла сердцу близкое
– Всё твоё – на поиски дорог.
Что ушла тропою за неведомой,
За манящей призрачной мечтой.
Что, забывшись, искренно и преданно
Пела о любви земле иной!
Только накатила беспричинная
Боль-слеза на жизненную твердь,
И в глазах дымок листвы осиновой
Поманил, чтоб вместе умереть.
Чтобы за годами-листопадами
Юности былой услышав зов,
Душу излечить старинным снадобьем
– Омутом берёзовых лесов.

С небес голубой ниспадает поток,
Блестит снеговая дорожка.
Я вышла, накинув на плечи платок,
Пимы натянув у порожка.
Крыльцо – на морозе, а с крыши – течёт.
В поленнице солнце смеётся.
Обняв коромысло, подняв на плечо,
Молодки стоят у колодца.
Сочатся сосульки – сияньем объят
Каскад ледяной карамели.
Ласкает и плавит их солнечный взгляд.
И ямки в снегу от капели.
Мы с Мурзиком брызгами увлечены,
С капелью в «ловишки» играем,
Вдыхаем до одури запах весны,
И солнце горит караваем.
Озябла. С дровишками, ослеплена,
Обратно – к столу с самоваром.
И светлую песню поёт тишина.
И пахнет берёзовым жаром.

Колыбельные песни твои, Беларусь,
Ветровые распевы и сказы
Ни себе, ни другим передать не берусь,
Сколько сердце запомнило сразу
От полей, что открыто глядят в небеса,
От криниц, где истлели осколки,
И где память годам проглядела глаза,
Не видать ли отца на проселке…
Где за краем села я взошел не спеша
На укатанный детством пригорок,
И до боли в груди встрепенулась душа,
Обманувшись надеждой на город.
И где думают вольную думу боры,
Где живица, как слезы, на соснах.
А дороги на пожнях – льняные ковры,
Те, что выткала мама на кроснах…
И когда на просторах твоих, Беларусь,
Слышу новые сказы и песни,
Отчего – как в бору – непонятная грусть
И вздыхают поля и полесья?
И, как эхо лесное, за каждым стволом
Окликает родительский голос.
Только вместо отца у полей за столом
– Светлорусый сутулится колос.
И просторы на гуслях играют сперва,
И вокруг луговые березы
На листве повторяют родные слова,
Где уместны и радость, и слезы.