Николай Орлов - Мои журналы. 9—16

Я здесь пишу я о том, что видел,
О том, что вправду пережил;
Я эту повесть ненавидел,
Но временами и любил.
Она звучит как мемуары…
Нам не нужны с тобой пары,
О, муза кислая моя —
Нам сыщутся и так друзья…
Читателей полно в России;
Одна их часть профессора,
Другая просто детвора,
А также граждане любые,
Кто грамотен уже лет сто
Все поголовно, – ну и что?!

Я класс шестой тогда закончил —
И геометию сдавать
Был должен. Тему эту нонче
Легко, конечно, развивать.
Мы все умны или шутливы,
Во всяком случае, болтливы
Становимся за тридцать лет,
Когда нельзя уж нам конфет,
Когда на наше настроение
Влиянье химии иной
Оказывается порой.
(Имею слабое влечение
И к водке я, и к табакам,
Но не к конфетам и к тортам.)

Но буду продолжать о сдаче
Мной математики… в тот день
Мне повезло. Сказать иначе:
Учительнице было лень
Чего-то грызть мою науку…
Придумали такую штуку:
Она поставила мне «пять»,
И я поехать отдыхать
Назавтра с папою и с мамой
Мог, следовательно, уже…
Они на пятом этаже
Возились с сумкой толстой самой
И с чемоданами двумя,
Ключами от замков гремя.

И вот семьей на Ярославский
Мы отправляемся вокзал.
Как путешественник заправский
Я наперед маршрут уж знал.
С собой газету «Neues Deutschland»
(Здесь сомневаюсь, помню точно ль:
Возможно, «Trommel» это был)
Я между делом прикупил.
Недолго мы тряслись в плацкарте —
В окне лес, небо, как всегда,
И остановок чехарда
(Я их отслеживал по карте)
Заканчиваются – и вот —
Ура! автобус нас везет.

Туда, где Зика с тетей Олей
Уж проводили день второй,
Орловы волею-неволей
Вечерней добрались порой.
Поужинали, улыбаясь,
И спать легли, недолго маясь,
В трехместном номере своем
Одновременно вчетвером
Вполне свободно и удобно,
Забыв про книжки, про TV…
И, что забавно, соловьи,
До этого так бесподобно,
Так сладко певшие вокруг,
Все разом замолчали вдруг.

Тут эпизод я вставить зимний
Хотел, он вышел бы длинней
(Перо как ни изобрази мне
Его) всей повести моей,
Что я придумывал покуда.
Боюсь, читатель, что простуда
Могла б тогда затронуть Вас, —
К ней не готовы Вы сейчас.
А речь зашла б о том, конечно,
Как мы встречали Новый год —
Интересуется народ
Сей темой неизбежно вечно:
Кто сколько ел, как спал, где пил,
Кому что Дед Мороз вручил…

Чем заняты мы на Валдае?
Двенадцать градусов вода,
Но с папой плаваем, ныряем
Мы после завтрака всегда.
Футбол глядим, читаем книги,
Затем опять глядим футбол.
Шумахера и Румменигге
Нам не показывают… Гол
Зато московское «Динамо»
В финале кубка, наконец,
Забьет «Зениту». Молодец
Газзаев, гений прямо,
А с ним и Саша Бородюк…
Отныне он мой лучший друг.

Хоть я забыл про Кошевера,
Про Владика и Чистяка —
Все это, знаете, манера:
Они ведь далеко пока.
Махая деревянной лапой,
Играют в теннис мама с папой
И с тетей Олей… чудаки,
Они настолько далеки
От нашего их понимания…
Ведь теннис – буржуазный спорт.
Его придумал как-то чорт
В минуты праздного лежания
На печке у сковороды…
А получает за труды.

Порой мы ловим, жарим рыбу
И после ужина едим.
За это Нептунам «спасибо»,
Конечно, местным говорим.
В простых богов мы свято верим…
На пляже, деревянный терем
Где в форме чайника стоит,
В котором вечно жизнь кипит,
Где кофе, пряники, конфеты,
Где коромыслом пар и дым,
Где днем и утром мы сидим, —
Там собираются поэты
В вечерний час или в ночной…
И с ними музы их толпой.

Мы в синем плаваем тумане
Сегодня с самого утра:
Я с мамой на катамаране,
На лодке папа и сестра.
Покой и тишь… погода шепчет,
И ветер вряд ли станет крепче
До ужина. «Айда вперед!» —
Флотилия моя идет.
Мы доплывем туда, где волны
Становятся мощней, страшней
И где нам станет жаль людей…
Эмоций, впечатлений полный,
Обратно – стало быть, назад —
Наш возвращается отряд.

Люблю, друзья, читать я книжки —
Ах, к ним неравнодушен я! —
И даже шахматные фишки
Не привлекают так меня,
Как Конан Дойла детективы,
Или Дюма роман игривый,
Или «Незнайка на Луне»…
(Я чувствую в моей стране
Как этот коротышка в шляпе
Себя, вы знаете, давно…
Нет… будущее не должно
Просвечивать сквозь строки!) папе
И маме нравится читать,
Тем самым в мыслях отдыхать.

А что читает друг мой Зика,
Которому лишь девять лет,
На летнем отдыхе? Смотри-ка:
Вот Шопенгауэр, вот Фет,
Вот атлас мира самый новый…
Еще какой-то том здоровый —
По виду греческий словарь,
Но может быть, то календарь
Спортивных и других событий,
Великолепный, полный свод
Их за определенный год.
Не верите? так извините:
Мой друг ученым должен стать
И все на свете хочет знать.

Уедут Зика с тетей Олей,
Пройдут их восемнадцать дней.
С ума сойти от скуки что ли
Мне средь оставшихся людей?!
Что делать мне без друга Зики,
Найдется ли равновеликий
Здесь собеседник, философ,
Который обсудить готов
Со мной почти любую тему,
Будь то футбол или хоккей
Или война – суть жизни всей…
Ему отдельную поэму
Я должен был бы посвятить,
Чтоб образ Зики вам раскрыть…

Нас в домик Фурцевой вселили
Почти на самом берегу
Лесного озера… там жили
Еще неделю мы… бегу
С утра на пристань к лодке личной,
На ней проделав путь приличный,
Гребу обратно я к мосткам,
Причалил – и ныряю сам
Все в ту же воду… выбираюсь,
В пушистый запахнусь халат;
Так перед завтраком я рад
Взбодриться… так я развлекаюсь
И время провожу легко…
Но жаль, что Зика далеко!

Озера, лес, поля, селенья,
Спокойный, чистый небосклон,
Кино, другие развлеченья
Велосипед, здоровый сон…
«Где лучше: здесь или на море,
Где с бабой Надей, с дедой Борей
Ты отдыхал пять лет назад?
Что ты молчишь? Ответь нам, гад!» —
Меня родители пытают.
Не знаю, что им отвечать…
Меня они, смешно сказать,
Конечно, так не обзывают,
Но глупый задают вопрос —
Не знаю, в шутку ли, всерьез…

Я вспомнил времена былые
И вам привел их как пример.
Хоть не было тогда России,
Но был зато СССР.
На политические темы
Давно я не пишу поэмы…
С Шатиловым лишь поболтать
Могу порой я смелость взять
В кафе, в гостях, в боулинг-клубе
О том, о сем улыбки для —
О шутках нашего Кремля,
О США, Евразии, о Кубе…
Пишу ж о том, где лично был,
О том, что вправду пережил.