Юрий Чернов - Система координат

А знаешь, ведь в начале было «Слово» —
И легким мановением руки,
Без умысла тщеславного и злого,
Был создан свет, вода, материки.
И в мире, сотворяемом навеки,
Сияли лучезарно небеса,
Хрустальные текли свободно реки,
Шумели изумрудные леса.
В долинах рек, что у предгорий жались,
Зверей красивых тучные стада
Щипали травку, пили, размножались,
Ну и друг друга ели иногда.
Но, видно, провидению был способ
Навязан, чтоб ужесточить игру.
Лишь выбрав наугад любую особь,
Вдохнуть в нее разумности искру.
И камень стал резцом, а сук стал палкой.
Нашлись и груз праще, и кругу ось.
Сперва сцепились легкой перепалкой,
Потом крупнее, ну и… началось.
А знаешь, ведь в начале был мужчина.
Но то ли ему в карты не везло,
То ли еще какая-то кручина —
И снова провидение спасло.
Поняв, что не добавит развлечений
Ему возня со златом-серебром,
Создало существо для утешений,
Всего лишь обойдясь его ребром.
Но вкралась незаметная «угрозка»
В творение из бренного ребра —
Лишь капелька его спинного мозга,
И надо ж, прижилась, не отмерла.
И даже больше – кто же так разбудит?
Кто вдохновит на дерзкий передел?
«Как скажешь, дорогая, так и будет», —
И рушился возможностей предел.
И вроде нрав не мед, лик не божничка,
Но этот губ разрез и сноп волос:
Сначала – просто легкая привычка,
Потом сильнее, ну и… началось.

Горя в огне сжигаемых мостов,
С которым не сравниться даже аду,
Клянем поспешность дел, решений, слов,
Лелея безутешную отраду.
Что к лучшему все, так должно и быть;
Коль к цели ты решил скорей стремиться,
Кого-то надо бросить, что-то позабыть,
Где зорче быть, а где-то затаиться.
Но есть граница между всем и вся,
Четко очерчена, она все же незрима,
Где праведная сходится стезя
С дорожкой лицемерия и грима.
А сами мы тогда уже жнецы
Большого поля, сеянного ложью.
Играют нами братья-близнецы:
Ложь и рассудочность и вера и безбожье.
И если заблуждение велико,
И рвется связь, и ложь мы пожинаем,
Сожжение дается нелегко —
То не мосты, то мы себя сжигаем.

Пусть горизонт и недотрога,
Пусть свет – стоячая вода.
И всё же жизнь – это дорога,
Хотя бы даже никуда.
И мне не миновать дилеммы —
Идти в обход иль напрямки.
Ведь, как всегда, есть две проблемы,
Вторая, помнишь, – дураки.
И только лишь успев проснуться,
Я думаю всё утро, как
Пройти, сумев не поскользнуться,
И не остаться в дураках.

За ночь серебристый купол выцвел,
Сполз в низины утренний туман,
И звонок будильника, как выстрел,
Тронет с места мысли караван.
Их погонщики – мои печали.
И галопом маршевым, лихим,
Окриками, палками, бичами
Гонят к цели, ведомой лишь им.
Сдёрну сном изнеженное тело
С простыни и застелю кровать.
Ну, гонцы, сегодня – что за тема?
Чью проблему будем разгребать?
Не ругать себя не тщусь, не славить —
Их решать, что с гидрой воевать.
Стоит мне одну лишь «обезглавить»,
«Скушать» норовят другие пять.
Рвусь из сил и ум «нараскаряку»,
Мысли уже стонут от кнута.
Даже пресловутому Гераклу
Меряться со мною – срамота.
Думы разогрею чашкой кофе,
Прежде чем взвалить на спину крест.
Каждому идти к своей Голгофе,
Главное – играет Что оркестр,
И не в увертюре, а в финале,
Где развязка как награда ждёт.
Омрачали небосклон печали —
Ворон кружит, караван идет.

Отрезок времени, кусок пространства
И все подручные средства.
Слегка фантазии, чуть-чуть упрямства
И с одержимостью родства…
Мир принят как четырехмерный —
Привычный для анкет формат.
Лишь впишешь в текст, почти что верный,
Столбики дат, координат.
И вот уж ты под всех подогнан,
Досьирован, введен, подшит.
Тебе, как и другим подобным,
Пропасть бесследно не грозит.
На дни, года, широты, метры
Разбиты и рассечены,
Вполне доступны и размерны,
Две основных величины.
Пространство, время, вам подвластны
Тел человечьих виражи,
Но все параметры напрасны
Понять движение души.
Неизмеримо необъятны
И невообразимы сверх
Ее пути координаты
И прожитого сонмы вех.
Мы взяли шар земной в авоську,
Окалендарен ход его.
Мы запрягли в свою повозку
Наук всесильных торжество.
Но смею думать каждой складкой,
Что на челе оставил век,
Душа останется загадкой,
Пока жив будет человек.

Скальте зубы, друзья, тычьте пальцы,
Надо мною смеяться не грех.
В мире есть и получше паяцы;
Переплюнул сегодня я всех.
Это лишь для коверного в цирке
Гогот зала – признания глас.
Точно под микроскопом в пробирке
Я в зрачках его пристальных глаз.
От ошибок никто не свободен —
Кто-то слёзы, а кто кровь утрет.
Все мы часто за рыжего сходим,
И сегодня пришел мой черед.
Ох, мутит от барьеров и козней,
Пудов соли, набитых оском.
Стал в стратегии я осторожней:
Надо – слёту, а надо – ползком.
Злись иль плачь, кто талант твой оценит:
Вчера – птицей, а завтра – змеюсь.
Лучший выход в предложенной сцене —
Громко вместе со всеми смеюсь.

В их глазах пламя веры, как отблеск клинка.
Но, дай срок, все же ляжет сомнений печать;
И насколько смерть с именем бога легка,
И насколько легко с ним идти убивать.
Время витязей, рыцарей, лат и кольчуг
Безвозвратно ушло – не жалей, не брани.
На земле еще много хибар и лачуг,
Пока ценятся орды «стволастой» брони.
Мы упали ничком, эту землю обняв.
Стала ДЗОТ высота, стал окопом овраг.
Мы вошли в полосу целевого огня,
Где смешались понятия «союзник» и «враг».
И бессильны ЮНЕСКО, ЕЭС и ООН,
Поневоле становишься – циник.
Ты жмешь руку одетому в хаки, а он —
Завтра твой вероятный противник.

На артериях мегаполиса мест не найти.
Есть проблема такая среди
многочисленных выгод.
Покупаешь билет и не знаешь – на вход
или выход.
Вы выходите – нет – разрешите, мне