Александр Дэрен - Избранное. Стихи разных лет

О, брат мой Брут! Я плохо спал.
Во сне шагал за Рубикон
Опять и вновь себя терял,
Свою судьбу швырнув на кон.
О, брат мой Брут! Я видел сны.
Я вновь лежал, теряя кровь,
Струился я из вен своих
И на камнях остался вновь.
О, враг мой Брут! Ты был мне брат.
За что? Оставлю свой вопрос…
Глотай же, брат, веселья яд —
Ты будешь здесь. Мой сон – погост…
О, брат мой Брут! Я плохо спал.
Я видел сны, плохие сны.
Я умирал, ты умирал —
Мы лишь заложники войны.

Спущен курок, поцелуем свинцовым
Плюнет в глаза раскаленный песок —
Эта пустыня пропитана кровью
Многих смертей пробивавших висок.

Сфинкс ясноглазый глянет сурово,
Яростью злобной сузив зрачки —
Эта пустыня пропитана потом
Многих рабов возродивших пески.

Ржавая сталь топоров и доспехов
Молча в свидетелях прошлых побед —
Эта пустыня пропитана смехом
Бывших богов в откровениях лет.

Тут фараоны в своих пирамидах
Тихо лежат в протяжении веков —
Это Египет, познавший погибель,
Но не сломавшийся в дюнах песков.

И так грустно смотреть в это небо,
До утра докурить бы без сна,
И молчать. В одиночество мне бы
Свою память терять у окна
И минутой скользить в циферблате
Запыленных настенных часов —
Я люблю, но какая расплата
Будет ждать? Время снов,
Но уже не уснуть до рассвета.
Воспаленные мысли кружат
И они, оскорбленные светом,
До зари меня мучить спешат.
А наутро кончается время
И, играя привычную роль,
Улыбаясь, тяну это бремя —
Быть веселым, спокойным, а боль
Так терзает, грызет мое сердце
И все больше во мне пустоты.
Где ты, нежный и ласковый ветер?
Но за окнами холод зимы
И так грустно, так больно, так тускло
В одиночестве тихо сгореть.
Я целую в уста свою грусть, но
Поцелуй обжигает, как плеть.
Не люби меня – мне уже поздно.
Не ищи меня по проводам —
Я сгораю во времени злобном.
Лишь тебя не забыть никогда.

Лишь один поцелуй и закрою уста
Навсегда под молчание ветра.
Я – свирель, я – любовь, я – ночная звезда,
Я – строка из чужого конверта.
Окрыленная фальшь под мелодию дня
Расплетается снова над миром
И опять злая тень из мерцанья огня
Даст дорогу кротам и вампирам.
Две луны до тепла, но война и пожар
Пронесутся дыханием смерти
Над землей и опять упадут города
В прах тяжелого смрадного пепла.
Лишь один поцелуй и закрою глаза —
Не увидеть бы гибели мира.
Я – свирель, я – любовь, я – ночная звезда,
Я – последняя памяти лира.

Мне мертвые смотрят в глаза,
Они за собою зовут
Туда, где цветет пустота
Травою ушедших минут.

Мне мертвые смотрят в глаза
И пылью наполнится рот.
Чернеют мои небеса,
Сжигая собой небосвод.

Секунды уходят водой
Сквозь пальцы и вновь пустота —
Лишь вечность стоит за спиной,
Лишь мертвые смотрят в глаза.

И сон не спасает уже,
И нет мне начала конца.
Когда оборвусь в вираже,
Я сам посмотрю вам в глаза…

Здесь нет резких звуков, здесь нет ничего – лишь покой.
И тщетно пытаешься вспомнить, а кто ты такой?
Но бледных цветов вид и запах напомнят о том,
Что ты уже мертв и находишься в мире ином.

Утесом Забвения память истерта до дыр,
Истлевшие тени вокруг – так закончится мир.
Ты смотришься в Стикс, но лицо незнакомо тебе —
Лишь легкая рябь пробежит по холодной воде.

А редко бывает, что ты вспоминаешь себя,
Когда кровью жертвенной кто-то напоит тебя.
И памятью в горле опять зарождается крик,
Но имя стирается в прах. Ты – лишь тень для живых…

Закат – и мглой закрыто солнце,
И ночь свой пост уж приняла.
Грозит закату небо, звезды
Звенят в окно, в колокола.
Закат – уходит день в анналы,
Как до него другие дни.
А сердце набирает баллы,
Стуча в артерии мои.

Закат – сверкающая бритва,
Он обрывает жизнь мою
И вновь проигранная битва —
То умираю, то живу.

Глаза, как свора гончих псов,
Летят куда-то вдаль за мной,
А я ныряю в эту кровь,
Стекающую из душевой.
Лишь хриплые порывы ветра
Вновь разрезают тишину
И, как испорченная флейта,
Пытаюсь я подпеть ему.

Знай о том, что в этой сказке
Нет уж места для героев.
Знай о том, что строки сладки
Фальшью слов и мыслей строем.

Знай о том, что жизнь нелепа,
Как какой-то дикий фарс.
Знай о том, что песня спета
Без единой связки фраз.

Знай о том, что эта книга
В эпилоге так сурова.
Знай – пуста эта могила —
Для тебя она готова…

На гитаре струны заржавеют вскоре,
Словно их слезами поливает кто-то.
И застыли пальцы с музыкою в ссоре,
И летят куда-то мысли и аккорды.
Ты в узоре окон видишь смысл жизни,
Но, пытаясь выжить, ты теряешь веру —
И ржавеют струны, и слова забыты
Песни воспевающей твоей жизни кредо.

А романс старинный все звучит на струнах
И рожден опять гений на земле.
Обречен он жизнью вновь погибнуть юным
И родиться снова, чтобы умереть.

Струны рвут на части душу и калечат,
Музыка звучит, но окончен бал.
А небо голубеет и в душе поэта
Умирает вера в то, о чем мечтал.
Лезвие кинжала в темноте блистает
И в бокале плещется, растворяясь, яд —
От руки вандала гений погибает.
Моцарт и Сальери – вечная борьба.

Ты не смотри в глаза безумному шуту —
Его глаза, как лед, полны чужой тоски
И смех – его талант, подвластен королю,
Но шут не так то прост, как кажется другим.
Так пусть кричат «казнить», пусть дразнят и бранят —
Шут знает что за чем и видит их сердца.
И он смеется громко, когда кричат «дурак»,
И будет хохотать, когда пробьет набат
По нам…

Через годы и века я кричу в седую вечность,
Что мне хочется не видеть в мире слез о сыновьях.
Наша злая и тупая молчаливая беспечность
Поощряет вновь войну, кровь и тошнотворный страх.

Через реки и леса я бегу от войн и боли
И хочу не видеть слез в этих девичьих глазах.
Но догнали и убили, бросив душу в лужу крови,
И остался я лежать с тусклым взором в небеса.