Николай Бойков - Так осень тянется к весне…

Здесь ни ночи, ни дня…
Здесь ни звёзд, ни луны и ни солнца —
Лишь туманы и дождь…
Лишь туманы, туманы и дождь.
Лишь прозрачная чайка
Над мачтою лапой потрётся
И, подняв свои крылья, как призрак в туман упадёт…

Туманы, туманы – роса океана.
В тумане Канада и север Европы.
Три месяца в море – печалиться рано,
Но слепо туманы домой нас торопят.

Здесь ни ночи, ни дня…
Здесь неделя проходит как годы.
Наша прошлая жизнь утекла,
Как сквозь пальцы вода…
Здесь в тумане гудят маяки
И гудят пароходы —
И полжизни бесследно туман проглотил навсегда.

Туманы, туманы – роса океана…
Глаза проглядишь и умоешься потом
Здесь мало сомнений и мало желаний,
Здесь мало желаний и много работы.

Здесь все проще, не надо
Ни слов, ни чужого участья…
Лёд плывет за бортом,
Воздух мокрый шатается вдрызг…
Чашки чая горячего
Хватит вполне мне для счастья —
Для бессонницы хватит в лицо разорвавшихся брызг!

Туманы, туманы – роса океана.
Глядят штурмана напряжённо и гордо!
Бесцветный капкан вместо неба над нами
Туман затянулся, как узел на горле…

Здесь ни ночи, ни дня.
Почему ты давно мне не снишься?
Видишь, чайка взлетела —
Себя разорвав пополам…
Наши дети на фото в каюте со мною смеются —
Я смотрю, как в тумане, смотрю – будто падаю к вам…

Туманы, туманы – роса океана…
В слепой тесноте напряжённее чувства —
И наша любовь оживает в тумане,
Среди ожиданий, сомнений… и грусти…

Ты меня дождалась.
Ты меня целовала и плакала,
И от жажды любви
Твои губы прижались к губам…
Ты меня дождалась
И шептала: мой милый, мой ласковый —
И я в эти слова,
Как на мягкие травы упал.

Ты меня дождалась.
Грохотали вокзалы и улицы.
И размытые лица
Кружили, не трогая нас.
Ты дождалась, и я
Называл тебя ласково умницей…
И облизывал слёзы
Твоих расцелованных глаз…

Сколько лет или дней —
Отдождило и с веток откапало —
Только мудрое время
Всё снова вернуло назад:
Слышишь – скрипку ветвей…
Хруст сугроба под птичьими лапами —
Это струны любви
Тронул зимними листьями сад…

Слышишь, падает снег.
Ах, какая у снега мелодия.
Слышишь, ветер вздохнул
И мгновенно, как тень, отлетел.
Тихо падает снег…
Ах, какие снежинки холодные…
Твои руки опять
Я губами согреть захотел…

Я давно уже понял, что крен корабля —
Примитивная схема семейного спора:
Не исправишь – утонем… Поэтому я
Вспоминаю тебя, как земную опору…

И когда ты успела склонить мою мать
Из свекрови своей в дорогие подруги?..
И когда ты сумела так просто поймать
Моё сердце, как мяч, в свои мягкие руки…

Ты колдуешь, наверно, укрыв от меня
Недостатки зарплат, неустроенность комнат…
Как легко я поверил, что дома семья
Под твоею улыбкою будет спокойна…

Ухожу я надолго, и мне о любви
Говорить, оставляя тебя, не пристало —
Обниму тебя только, а ты – говори…
Говори о любви… говори, что устала…

Я хочу и запомню родные глаза,
Будто смотрят они на меня отовсюду…
Седину под рукою в твоих волосах
Вспоминать среди моря далёкого буду…

Мы мачтою высекли в небе звезду —
Она заметалась, мелькая, над нами,
А ветер её моментально раздул
И вырвал и искры, и яркое пламя!..

Крутилась волна —
как точильный наждак —
Горела! Звенела! Полборта расплавив…
И был по точилу я первый мастак,
Об острую жизнь своё сердце кровавя.

А ночь раскалилась! А звёзды – дождём!
И море – шипя – эти звёзды глотало,
И волны сверкали у нас под бортом,
И шумно – от искр налетавших – вскипали!

И пламя летело – как взрыв – из трубы,
А кто-то смеялся, искря сигаретой…
Смеялись! Любили! И видели мы
Край жизни —
Вскипающий светом!..

Смеются рыбы мне из глубины,
Зубастые мне скалятся акулы,
Медузы раздувают, как штаны,
Широкие плывущие фигуры.

Смеётся море радугой волны,
Смеётся небо солнечною ленью,
И мягко ветер волосы мои
Погладил и…
как будто пленный

Нечаянной любовью окружён,
И ласкою случайной очарован.
Ах, океан – хитёр, как триста жён,
И привлекателен – одним движеньем
брови.

Ах, бестия – люблю твою игру.
И сам готов – играть и притворяться…
Забыв про страх, и пот, и глубину —
Я в белом шторме вижу танец граций!

Ах, океан… Ах, сердце на разрыв…
Я сам иду, как рыба в рыбью стаю.
Мне машут крабы, клешни приоткрыв,
И с ветром я —
соединюсь устами.

Смеётся море радугами брызг,
Смеётся небо солнечною ленью,
И кто-то шепчет про любовь и риск,
А я поверю, хлопнув по колену,

Что я сумею, и что я смогу
Гулять по волнам и не потеряться…
От шага в тьму и от шальных акул —
Уберегут меня
любовь и
братство!

Нас ветер ударил под брюхо ногою
И палуба сжалась гримасою боли —
На борт завалились, как в лужу упали,
И каждый подумал: вот это попали…
Вот это попали! Вот это попали!
На камбузе громко кастрюли упали,
И кто-то разжиженный влип в переборку,
И сразу волна откусила полборта.
Испуганно тучи схватились за ванты,
А боцман – под мачтой упёрся атлантом,
Как будто держал он всю тяжесть железа,
А море на грудь ему лезло и лезло…
Вот это попали, шептали в машине,
Вот это попали, в каютах решили.
Ругались на мостике: предало море,
Любимое море… Красивое море…
А волны – бегущее по небу войско.
А небо – и сразу померк Айвазовский.
А пена – как будто бы море вспотело:
Ведь с нами тягаться – нелёгкое дело…
Недаром смеялась буфетчица Таня,
Доставив на мостик две кружки сметаны…
Недаром радист, обессилено белый,
Поставил нам запись,
где Зыкина пела…

Ты, океаша, не устал?
Небось, немного притомился?
Уймись, сердешный, перестань
В железо головою биться…

Ты, океаша, лучше б мне
Дал время музыку послушать —
В моей далёкой стороне
Она соединяет души…