Анатолий Гейнцельман - Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Сборники стихотворений. Том 1

Зеленое зыбится море пиний
Несметной ратью храмовых свечей.
С холма на холм в безбережности синей
Волнующий сознанье мавзолей.

И мы со дна его зеленых скиний,
Вдоль кипарисов пасмурных мечей,
Взвиваемся в лазоревый триклиний
Чрез чистых звезд алмазовый ручей.

Нас только двое, атомов влюбленных,
Рукой бесстыдной жизни оголенных,
Но до конца доволочивших крест.

Пусти нас, Эросом Твоим спасенных,
Пусти нас, красотою окрыленных,
Пусти на Рая золотой насест!

Как канделябр из красного гранита
С зелеными свечами, в гроты синие
Подъемлется в скале из сиенита
Громадная сияющая пиния.

И снова сиракузской Афродиты
Певучие мне вспомнилися линии,
И я, алтарные обнявший плиты,
И меж колонн свирепые Эриннии…

В безгрезный я порвал свои оковы,
В чудовищный пророчествовал век.
Богов последних доваял Канова,

А я в пустыне создающий грек,
Монах-затворник я средневековый,
Готический по думам человек!

Пышет зноем. Серебристым глазом
Упоенная мигает даль.
Кипарисы по горящим вазам —
Черная по золоту эмаль.

Небо, упоенное экстазом,
Серебристо-голубая сталь,
И прошедшего по крайним фазам
В нем серпочка лунного печаль.

Бедная полночная сестрица,
Божия лампадка, заблудиться
Как могла ты в полудне жестоком?

Но не так ли за кровавым роком,
Убиенная мечом широким,
Побрела Полярная Царица!

Всё чаще смерть, как черное виденье,
Суфлирует мне что-то из-под сцены,
И опротивело мне это бденье
Прожорливо виющейся мурены.

Вот, вот опять несносное шипенье
Я слышу из волнующейся пены,
И черная спираль в одно мгновенье
Взвилась со дна на бьющиеся вены.

– Довольно, братец! Наигрались в прятки
С тобой давно мы. Песни, пляски, битвы —
К чему они? На илистой кроватке

На лезвее плясать не будешь бритвы!
Протягивай израненные пятки,
Шепчи заупокойные молитвы!

Неба не видно, море в алмазах,
Блеск нестерпимый, блеск несказанный,
Блеск ни в каких звуконосных экстазах,
Блеск, никакими кистями не знанный.

Призрачны тени в горящих топазах,
Мелькают в даль голубую тартаны,
Призрачно души в сверкающих рясах
Реют за ними в жемчуг осиянный.

А! Сколько света! В алмазе стогранном
Больше не может быть блеска и света!
Роза! Царевишна в царствии странном!

Роза! Царевишна в царстве Поэта!
Жарко устами к открывшимся ранам
Смело прильни… Эта песня допета!

Без веры я пою пеан несложный,
Вакхический Создателю пеан,
Лазоревый, бушующий, тревожный,
Как этот беспредельный океан.

Без веры замок строю невозможный
В бессмертия космический туман
И красоты приемлю призрак сложный,
Теряя кровь из незаживших ран.

Без веры я молюсь на привиденья,
И сладкий песнопенья фимиам
Возносится в иллюзии владенья,

В многоколонный, облачный мой храм.
И всё вокруг одно лишь сновиденье,
И сам я луч, скользящий по волнам.

Бушуй, бушуй, лазурной литании
Века неумолкающий напев,
Реви, реви, невидимой стихии
Божественный, неумолимый гнев.

Такая буря в сердце у России
Ненасытимый поднимает зев,
Такая пред явлением Мессии
Сметет навеки Неразумных Дев.

Такая музыка перед созданьем
На океане мировом звучала,
И после Страшного Суда дыханьем

Ее развеется и смерти жало,
И всё вокруг, что внемлет с содроганьем,
И нет ей ни конца и ни начала.

Мне снился сон невероятный,
Неповременный, странный сон.
Я был в пустыне необъятной,
Одетый в облачный виссон,
Я был ничем, простым атомом
В лазурном вечности зобу,
По Божьим я вился хоромам,
Хоть в каменном лежал гробу.
Лежал в целительной истоме,
Как хризалида под листом,
Как яблочко в гнилой соломе,
С холодным в черепе свинцом…
И вдруг запели, застучали
Лопатами над головой,
И в царство черное печали
Ворвался лучик золотой.
Плита скатилась, гроб раскрылся,
И в митре золотой старик
Над черепом моим склонился,
И возбужденный, страстный крик
Раздался в синесводном храме,
И тысячи молящих глаз
Глядели, как в зеркальной раме
Меня постлали на атлас
И на алтарь воздвигли пышный,
И пали, славословя, ниц.
А с купола глядел Всевышний
С гирляндой шестикрылых птиц,
Слетевших, как бывало, в гости
Из рая дальней стороны
На бедные поэта кости,
И пастыря слова слышны:
– Он был последний Твой воитель
В безбожников холодный век.
У ног Твоих за то, Спаситель,
Пусть успокоится навек!

Душно, страшно… Небо как свинец,
Море как безбрежная лагуна,
И пугливая убрала шкуна
Перед бурей парусный венец.

Душно, страшно… Пламенных сердец
Оборвались трепетные струны.
Тайны жутко неразгадны руны,
Цепи душит миллион колец.

Бога нет. Скончался Бог вчерашний,
В рукотворных идолах застыл.
Именем святым скрывают шашни.

Творчества же юношеский пыл
Новые не воздвигает башни
В звездную над головою пыль.

В море остров есть чудесный,
Мореходам не известный.
Только чайки там летают,
Только пчелки собирают
Мед душистый меж скалами,
Только синими перстами
В снежных кружевных перчатках
Волны на морских лошадках
Там на берег темный скачут.
Там не сеют, там не плачут,
Не рождают, не хоронят,
Не равняют и не гонят.
Там один лишь я с мечтами,
Как неведомый Гаутами,
Высечен в скале, сижу
И на океан гляжу.
Чайки на меня садятся,
Пчелы из меня роятся,
Мохом я покрыт везде.
Отражение в воде
От меня идет такое
Многоцветное, живое,
Что душа моя совсем
Погружается в Эдем,
Что слова мои крылом,
Как божественный псалом,
У небесного порога,
В сердце проникают Бога…

Где это было? В царстве сна.
Мне снилась черная стена.
Над ней дворец дедов старинный,
Обросший всюду паутиной.
Вокруг столетние дубы,
Как в храме темные столбы,
Столбы корявые, как руки,
К Отцу простертые от муки.
И от дворца к лазури моря,
Где, с тучами в побеге споря,
Кипели волны, как отвес
Висела лестница чудес,
Висела лестница из мрамора,
Спускавшаяся прямо на море.
Ступенек триста пятьдесят,
Как их от страха сосчитать?
Блестят, слепят, как полированы,
Как будто бы из стали скованы.
И я спуститься должен вниз
До самых этих синих риз,
Не знаю почему. Лоло,
Кузен покойный, как назло,
Спустился только что походкой
Порхающей и ждет там с лодкой.
Я не хочу, но сверху враг
Направил в грудь мне сотни шпаг.
В мозгу костер, на сердце клещи,
Провал страшит меня зловещий.
Приник к ступеням я пластом,
Вонзился в камень синим ртом.
И всё качусь, качусь всё ниже,
И к синей пропасти всё ближе…
Что это? Жизнь, моя, твоя,
Сокрытый символ бытия.