Сергей Танцура - По ту сторону радуги

Отлучённый от Неба скиталец,
Одиноко он бродит во тьме.
Ищет смерти, бессрочный страдалец,
Но нет смерти ему на земле.
Как не дал он покоя Мессии,
Так и сам он покой не найдёт.
Только вечером, в сумерках синих,
К нему отдых недолгий придет.
А на утро опять ждут дороги,
Словно ночью и не было сна.
За две тысячи лет стёрлись ноги,
Но присесть не пускает вина.

Уходит свет:
гроза над миром
и мёртв Христос.
В глазах Пилата
огнём гневливым
горит вопрос:
Где был Ты, Боже,
когда Варавву
избрал народ?
Как будто солью
посыпал рану —
так сердце жжёт.
Убийце, вору
Ты дал свободу,
святому – нет.
И был отправлен
он на Голгофу
держать ответ.
Крест неподъёмный
тащил он гордо,
не взвидев свет.
Никем не понят,
отвергнут, продан
за горсть монет.
Как мог Ты, Боже,
смотреть бесстрастно
на боль Христа,
Когда он плакал
и звал напрасно
Тебя с креста?

Семь печатей упало,
Божьи ангелы в трубы трубят,
Собирая на Суд тех,
Что в могилах давно уже спят.

Запылали равнины,
Треть земли обратилась во прах,
И последнее слово
Стынет льдом на холодных устах.

Воды стали полынью
И все звезды померкли во мгле,
А навстречу рассвету
Скачет всадник на бледном коне.

Три шестёрки как клейма
На челе всех живущих в тот век.
Это есть Число Зверя;
В нём познай ты себя, Человек.

Разбежались облака – и в полёт
Устремились, словно клин белых птиц,
В ту страну, где тихо ветер поёт
И не видно человеческих лиц.

Там на ветках золотые цветы,
А в долинах звонко плещут ручьи.
И мор я там неземной красоты,
И сады там зеленеют ничьи.

В той стране одни легенды живут,
Их драконы издревле берегут.
Солнце ясное рождается тут
И сюда все реки в мире текут.

Всем несчастьям путь заказан туда,
Нет дороги им в сей сказочный мир.
Облака лишь долетят без труда
До бескрайних тех волшебных равнин.

Только нам за ними уж не успеть,
Без следа они исчезнут во мгле.
Не позволит суета нам взлететь,
Груз грехов придавит всех нас к земле.

Где-то в синих небесах,
Позабыв о чудесах,
Со слезами на глазах
Бог томится.

Он не спит, не ест, не пьёт,
Всё который год уж ждёт,
Что к нему святой придёт,
Постучится.

Сядут рядышком они,
Позабыв про злые дни,
И зажгут вокруг огни —
Освятиться.

А потом затеют спор,
Только – чур! – без всяких ссор.
Ведь не будет лишний сор
Выноситься.

Кто герой, а кто дурак,
Кто влюблён за просто так,
Ну, а кто хитрить мастак —
Прояснится.

И уйдёт из сердца злость…
Всё узнают Бог и гость,
Перемоют, словно кость
Мёртвой птицы.

Только где же тот святой?
Рай стоит совсем пустой.
А в Геенне над мечтой
Чёрт глумится.

Нам с алтарей твердят, что ангелы и бесы
Давно уж поделили пополам
Всю нашу жизнь. И автор этой пьесы
Давно уже воскликнул: «Аз воздам!»

Всё расписал по нотам и по строчкам:
Кто, как, зачем и сколько будет жить.
И даже жирную в конце поставил точку,
Решив нас всех Судом своим судить.

Он просчитал всё, взвесил и измерил
И – вроде бы – снабдил нас всех душой…
Но отчего ж тогда Он этот мир доверил
Тому, кого зовут тут Сатаной?

Пот и кровь – и ехидно оскалилась смерть,
Лёд и пламя – летящий кинжал.
И на свет уходящий так больно смотреть,
Вздох последний безжалостно мал.

Навзничь в пыль – и кармином зашлись небеса,
Расползлись прошлогодней листвой.
Тишина. Только ветер на разные голоса
Над погибшей заплакал судьбой.

А хотелось жить вечно… Не удалось,
Тень великая застила даль.
Все мечты и триумфы, всю ярость и злость
Пресекла безразличная сталь.

Бьют по щеке – подставь другую…
Нет, нам мораль подай иную.
За око – око, зуб – за зуб —
Вот сей Завет совсем неглуп.
Коль враг не верит во Христа,
То совесть рыцарей чиста.
Руби мечом и жги мерзавца!
Не отступать и не сдаваться —
Вот наш девиз. И будь что будет.
Деянья наши Бог рассудит.
Ведь мы вершим их в честь Него;
Самим не нужно ничего.
Лишь щепку от креста Христова
Да клык убитого дракона —
Вот всё, что мы иметь хотим
За взятый Иерусалим.

Гордый духом, он догмы отринул,
Сбросил старый церковный запрет,
И границы Вселенной раздвинул,
Утверждая, что их вовсе нет.

Он увидел, что звёзды все – солнца,
Ну, а Солнце – всего лишь звезда.
И что жизнь всюду яростно бьётся,
Чтоб не сгинуть во тьме без следа.

Он ступил на порог Мирозданья
И вдохнул полной грудью простор…
Но суровы дороги познанья —
Получил он жестокий отпор.

Инквизиторы долго пытались
В лоно церкви вернуть гордеца,
Чтобы крылья мечты обломались
И признал он свой грех до конца.

Но напрасны их были старанья;
Смысла жизни своей не предав,
Он в костёр шагнул без покаянья,
Смертью правду свою доказав.

Полуулыбка, полувзгляд,
Вуаль, что полускрыла локон.
А за спиной увалы спят,
Туман – весь берег заволок он.

Как змей, ползёт разбитый тракт
И исчезает за скалою.
Вдали уж отгорел закат
И меркнет свет над головою.

Но тьмы всё нет; она бежит
От взора твоего, о, Мона!
Ведь ты как боги можешь жить,
Не зная времени закона.

Спит древний замок, и кошмары
Всю ночь мерещатся ему.
И кажется: не нужно даром
Ему всё то, что наяву.

Толпой здесь привиденья бродят
По залам, пыльным и пустым.
Стеная, в комнаты заходят
И исчезают, словно дым.

Им больно видеть, что осталось
От славы и величья их.
Где пир гремел – там нынче старость,
И звон мечей давно уж стих.

Нет больше рыцарей, и дамы
Здесь кринолином не шуршат.
Забыли их. И лишь курганы
Над их могилами молчат.