Валерий Скоров - Для Вселенского добра

Я выйду в океан один
На маленькой, надежной шхуне,
Мой парус средь его равнин
Найдет дорогу к той лагуне,
Где незапятнанный песок
Причесан теплыми волнами,
Где дом под пальмой одинок,
Где зори с чистыми глазами.
Там ходит птица-тишина,
Раскрыв свои большие крылья,
Там успокоится струна
Среди такого изобилья.

Боже, царя храни,
Боже, царя храни,
Боже…
Гражданин Романов, вам на выход,
Всем, как есть, вы дружная семья,
И не бойтесь и не ждите лиха,
Есть приказ и нам хранить царя.
Боже, спаси человека,
Боже, спаси человека,
Боже…
Лешенька, проснись, пришли за нами,
Мальчик мой, идти не далеко,
Ангел белый с добрыми очами
Вознесёт, сыночек, высоко.
Боже, помилуй невинных,
Боже, помилуй невинных,
Боже…
И принцесс расставив как на фото,
Жаль, не улыбнулись напоследок,
Кат Юровский, именем народа,
Венценосных сам прикончил деток.
Боже, узри человека,
Боже, узри человека,
Боже…
Кровь… и кровь, совсем не голубая,
Оленька, Настасия, Мария…
Господи, от края и до края
Красной истекает вся Россия.
Боже, прими человека,
С пулей в груди человека,
Боже, с ружьём человека
Тоже прими.

Кружит и кружит за окнами вьюга,
И сугробы, сугробы сгибает дугой,
Давай пожалеем друг друга,
Я друг твой, а ты мне подруга,
И это решилось судьбой.

Какая недобрая вьюга,
Луна заблудилась во мгле,
Давай пожалеем друг друга,
Я друг твой, а ты мне подруга
На этой пустынной земле.

И мечутся в боли недуга,
В горячем бреду облака —
Чужая, нерусская вьюга…
Я друг твой, а ты мне подруга…
Россия – она далека.

А комната моя совсем пуста,
Как будто бы исполнилось пророчество,
За всё про всё веселье одиночества
Тягучая, скупая пустота.

А комната моя совсем пуста,
Взрываемая музыкой и звуками,
Ненужными моими злыми муками,
Название которым – немота.

А комната моя совсем пуста,
Набитое пустотами пространство,
Одолевает в драке постоянство,
И побеждает в драке пустота.

А кто-то женщину мою целует в губы,
А кто-то другу моему дает стакан,
А мне-то что, я сжал покрепче зубы
И черной краской залил океан.

А комната моя совсем пуста,
Как будто бы исполнилось пророчество
За все про все веселье одиночества
Безжалостная к звукам пустота.

Чужая речь и дни и ночи,
Чужая жизнь на тыщи вёрст,
И кажется – нет больше мочи,
Нет больше сил, нет больше слёз.

Едва ль любить уже возможно,
Едва ль дружить, едва ль мечтать,
Чужую речь освоить можно, —
Но как мне жить и чем дышать?

Мой город – старые каштаны,
А по весне разгул цветов,
Где, от любви шальной и пьяный,
Я с Ней ходил среди садов.

Святой Владимир-покровитель,
София – первая глава,
И Лавры старенький хранитель,
А вдоль Днепра бежит тропа.

Крещатик – франт. Подол – пьянчуга,
А в Дарнице жила подруга…
Ах, город чудных юных дней,
Ты поклонись Любви моей.

Давайте по свече зажжём
И сядем вкруг стола.
И песню, песню пропоем,
Какая нам мила.

А тени выткут на стене
Причудливый узор,
И поплывет по тишине
Гитарный перебор.

Земля огромна, мир велик.
Легко исчезнуть в нем,
Но не сорвёмся мы на крик,
Пока мы здесь поём.

Звенит струна, свеча горит,
И тесен милый круг.
Пока мотив не позабыт,
Не позабыт и друг.

Краски нашей осени
мягки и чисты,
Спят лесные просеки,
гулки и пусты,
Входишь в предрассветную
эту красоту,
Как в страну заветную,
чудную страну.

Спит лесное озеро,
чёрная вода,
В небе над вершинами
облаков стада,
Иволги печальные
свищут по кустам,
Всё осталось в памяти,
всё осталось там.

Рощи золотистые
молодых берёз,
И листва, умытая
влагой поздних гроз,
Ягоды шиповника,
птичий шумный гам,
Всё осталось в памяти,
всё осталось там.

По утрам пушистая
изморозь шуршит,
А на дальних просеках
красный гриб стоит,
Царь лесной задумчиво
бродит по лесам,
Всё осталось в памяти,
всё осталось ВАМ.

Что-то мне часто мама
Стала ночами сниться,
Или пора настала
К ней присоединиться?

Скоро друзья заплачут,
Словно меня убили,
Это ж моя удача,
Значит, меня любили.

Как-то обидно будет,
Вроде не очень старый,
Только прошу вас, люди,
В гроб положить с гитарой.

Высохнут слёзы скоро,
Жизнь не стоит на месте,
Кончатся разговоры…
Может, припомнят песни.

А на могильный камень
Лягут слова простые:
«Здесь похоронен парень,
Выходец из России».

Старая Ранова,
Речка лесная,
Чёрная лента воды,
В заводях лилий
Дремотная стая,
Птицы ли сели, цветы?
Раннее утро,
Туман-одеяло
Речку укутал, кусты,
Рыба плеснула,
Волна набежала,
Дрогнула лента воды.
Ивы купают
Зелёные косы
В этой волшебной воде,
Капли на листьях,
Как девичьи слёзы,
Слёзы любовные те.
Вёсла мои
Получают в награду
Пенье хрустальной струны,
Мне в этот час
Ничего и не надо,
Кроме такой тишины.
Старая Ранова,
Речка лесная,
Ты уплыла навсегда.
С царской беспечностью,
Даже не зная,
Душу мою унесла.
Старая Ранова,
Речка лесная,
Что же наделала ты:
Сердце тоскует,
Тебя вспоминая,
Воды твои и цветы.

Щемящая любовь мне грустью улыбнулась,
И памятью былой встревожила река,
Берёз неувядающая юность,
Село вдали, поля и облака.

И русской осени багряное раздолье,
В которое влюблен был Левитан,
Пьянящее и горькое снадобье,
Увы, не заживляющее ран.

Серебристое дыхание,
От воды идёт тёплый пар,
Утро раннее, утро раннее,
Это ж, Господи, такой дар.

Река, река, твоя рука —
Она нежна, она легка.

Словно первое узнавание
Голубых твоих, добрых чар,
Словно первое ты свидание,
Чудо тихое, Божий дар.

Река, река, твоя рука —
Она нежна, она легка.