Азамат Хамуков - Лунные стихи

Поля, меж гор, забытые поля,
Где отступивший лес владения забирает.
Под дымным небом успокоится земля,
Терновый куст всю пашню накрывает.

Сомкнутся ветви в мутной дымке под луной,
Холодный ветер пронимает в дрожь.
Уходят люди, звери на покой,
Зима на юге вечный, вечный дождь.

Взошедшая в дыму костров луна,
Размытой массой пролетает.
Оторванные люди ото сна,
Чьи лица пред огнём играют.

Бессмысленная, поздняя жара,
Сгорающая раскалённым пеплом.
Последняя предсмертная страда,
Закованным и ослеплённым светом.

Кусочки опалённых листьев в ноябре,
Взлетают огнепадом в небо.
Хотели их предать сырой земле,
А возвестили этим следующее лето.

Осеннее море надутое ветром,
Колотит об камни прозрачные волны.
Соленым прибоем и солнечным светом,
Еще не холодной и серой воды.

Округлая галька нагретая солнцем,
И белые чайки кричащие сверху.
Ушедшее лето, забытые сланцы,
Закрытые двери, пустые кафе.

А ветер сильнее на берег кидает,
Разбитые волны из сотен зеркал.
И небо от света собой закрывает,
Угрюмая туча осенних лекал.

А ветра нет.
Лишь мокрый воздух меж домами,
Удушливо стекает из окна.

Жара. Жара, что днем играла под лучами,
Спекая солнце с кирпичами.
Осталась спать.

Искать. Искать тот ясный холод,
Забытый ветром жаркий город.
И шум цикад.

И первозданный, безголосый мрак,
В огне бушующих гигантов.
Аннигилирует в ничто,
Сжигая время и пространство.

И бешеный, незримый звездопад,
Сто солнц в минуту пожирая.
Кипящий остов черного огня,
Уходит из вселенной на задворки рая.

И ничего, черно вокруг всегда,
Упавший свет не отражается обратно.
И бесконечно падать в неизвестное куда,
Пройтись по звездам и бежать стократно.

Уставший день уходит задувая,
Последний всполох огненной зари.
И раскалённый воздух остывая,
Уносит жаркий полдень из степи.

Приходит ночь, что веки закрывая,
Запомнит голос солнечной реки.
Открытым пламенем от разума скрывая,
Что может быть раскроется в сети.

Уставший мир, уставшая планета,
И желтый карлик – солнце посреди.
Уходит ночь и всё опять из света,
А новый круг, он снова впереди.

Лиловые закатные цвета,
Что сумраком сгущаются в костры.
Уснувшие под скалами леса,
Проведшие столетия в ночи.

Граненная уступами река,
Свергающая сверху валуны.
Холодная кристальная вода,
Явление под звездами луны.

Раскрытые широкие врата,
Елей зелёных бархатные стены.
Уставшие от света небеса,
Уснувшие во мраке ночи тени.

Сухое дерево с корявыми ветвями,
Стояло в полной страшной тишине.
Лежали рядом плиты над костями,
Виднелся город тёмный в стороне.

Седые горы ветры отпускали,
Кидая снег на желтые холмы.
Года векам престолы уступали,
Старели звезды – цепи пустоты.

А реки вновь уходят в океаны,
Молочной пеной падая с небес.
Но только город, страшный и проклятый,
Уходит в землю, не отдав чудес.

А раньше здесь сверкали смотровые,
Зеленым блеском, золотом вершин.
И каждой ночью с башен вверх летели,
Салюты царских, боевых дружин.

И все ушло, и время беспощадно,
Срывая в пропасть новые года.
Играют жизнью многие бездарно,
Стареют руки и старею я.

Тяжелый, мрачный, южный ветер,
Угрюмо воет меж домов.
Срывая окна с ржавых петель,
Летит по крышам тёмных снов.

Сухой, безжалостный к покою,
Гнетущий, давящий во всем.
Он пожирает силу, волю,
Кружиться над тобой шатром.

Взвывая дует ветер с моря,
Прибрежный бой ночных штормов.
Играет музыка прибоя,
Отвесных скал, глубоких рвов.

Беспамятство ночи, ушедшее в луну,
Недостижимый мрак, что прячется внутри.
Дыхание жары, идущее с небес,
И солнечные дни, что проникают в лес.
Иссохнутое дно, у полноводных рек,
И лишь один песок увидит свой рассвет.
А поутру в траве, под комариный гул,
Уходят сны туда, где ветер странствий дул.

Укромным зимним вечерком,
Закрывшись с книгой в зале.
Читаю строки я тайком,
И вроде чем то занят.

Все меньше света из окна,
На книги тихо льется.
И загорается свеча,
Видений вязь плетется.

А мысли, что несутся вдаль,
За автором в при прыжку.
Чей гений, что написан встарь,
Заводит сердце в книжку.

Прозрачные покровы января,