Роальд Мандельштам - Собрание стихотворений

И будто ты сегодня – царица,
И мне велела начать рассказ
О том, что в мире больном творится,
А я исполнить не мог приказ.

И ты сказала: ну что ж! не надо, —
Давно добыча нужна гробам, —
И мне велела подсыпать яду
В вино послушным своим друзьям.

Тянулась туча, как чёрный вымпел,
Луна послушно несла свой крест,
Я знал об яде, но чашу выпил,
И был отравлен, и сон исчез.

Вечер, вечер,
В пятнах света —
Берег неба-океана.
– У тебя, лиловый вечер, —
Шапка белого тумана.

У тебя, мой вечер поздний,
Осторожные шаги,
У тебя глаза,
Как звёзды,
Брови – радуги-дуги.

– Вечер, вечер,
В пятнах света,
В шапке белого тумана,
Не твое ль дыханье —
Ветер голубого океана?

Солнце, упавшее в море,
Медленно гаснет на дне, —
Ночью фарфоровый город
Дремлет при полной луне.

Ты никогда и не знала,
Сколько томительных грёз
Будится в водах канала
Светом мерцающих звёзд.

– В каменной лунной долине
Ночью туманы легки, —
Тихо своей Коломбине
Лунный поёт Арлекин.

Ветер навстречу рушится,
Ни огонька вдали,
Только над цирком кружится
Красное «Ван-Ю-Ли».

Тьма отовсюду валится —
Скрыть от себя самой
Тухлую пасть Пекторалиса,
Пахнущую чумой.

А в облаках над городом —
Красный дрожащий крик.
Вьюга взметает бороду
В надпись на небе: «Цирк».

Снег на крышах белеет,
Ночь над ним лиловеет,
Плачет небо и падают звёзды,
Плачет песня, жалея,
Что струна тяжелеет.
– Песня, песня, не плачь, моя песня!

Слёзы падали в да́ли —
В голубой от печали
Лунный сумрак над зеленью зыбкой, —
Но… напрасно рыдали:
Не пришёл Страдивари,
Не утешил тоскующей скрипкой.

Напрягаются песни-струны,
Наливается плачем скрипка —
Лунной медью, печалью лунной
Водит вечер по пальцам гибким.
Напрягаются песни-струны.

Дымный вечер закатом изранен.
Вместе с ночью приходит тоска;
Снова город, одетый туманом, —
Золотой электрический скат.

В переулках, изученных мною,
Словно формулы школьных таблиц,
Слился сон с отсыревшей стеною,
То взлетая, то падая ниц.

И любимая, тяжко больная
Сторона привлекает меня
Не рассветом «грядущего рая»,
Но печалью прошедшего дня, —

Дня, в котором так длинны минуты,
Так безрадостно тёмны часы,
Как тяжёлые, бурые трутни,
Что погибли от жала осы.

Но, погибнув, растаяв в минувшем,
Будто Феникс в букете огней,
Говорят о навеки уснувшем,
Возрождаясь в светающем дне;

Будто горе – лишь сон скоротечный,
Будто мёртвые живы друзья —
И от яда облатки аптечной
Будто в космос проникнуть нельзя.

Как жёлтый глаз огромной птицы,
Добычу видя впереди,
В поникших листьях, как в ресницах,
Луна сквозь дерево глядит.

– Напрасно, ангел неумелый,
Стараться муки облегчить,
Когда, как огненные стрелы,
Пронзают лунные лучи.

Они за давнюю обиду
Несут заслуженную месть, —
Сегодня хочет тёмный идол
Вернуть потерянную честь.

И ты стараешься напрасно
Меня на встречу не пустить:
Сразив меня в бою ужасном,
Быть может, он тебя простит.

Я ли знал тебя такою
Или всё придумал сам,
Но безумною тоскою
Ты была моим глазам.

В час, когда ложились росы,
Синим пламенем горя,
У тебя в тяжёлых косах
Звёзды были, говорят.

Говорят, что вовсе небыль —
Встречи на земле:
Будто ты, оставив небо,
Не придёшь в вечерней мгле.

– О, закатная Россия,
Бред мой давний голубой,
От меня ли ты красива
Или я живу тобой?

Так не крадутся воры —
Звонкий ступает конь!
В небо возносит город
Каменную ладонь,

Сдвинув сырые груди,
Крыши склонив ко сну:
Талая ночь, безлюдье, —
В городе ждут весну.

Вывинтив мясорубкой
В небо – распятый фиг! —
Висельник в медной юбке
Тёмный хранил язык!

Колокол медным платьем
Тёмное брюхо крыл,
Славу своих собратьев —
В плеск голубиных крыл!

– Эй, рассыпайтесь, горы,
В гром колокольных бронь!
Так не крадутся воры —
Звонкий ступает конь!

Так не крадутся воры —
Звонкий ступает конь.
Это расправил город
Каменную ладонь,

Двинул гранитной грудью
И отошёл ко сну…
Талая ночь. Безлюдье.
В городе ждут весну.

– Хочешь, уйдём, знакомясь,
В тысячу разных мест, —
Белые копья звонниц
Сломим о край небес?

Нам ли копить тревоги, —
Жить и не жить, дрожа, —
– Встанем среди дороги,
Сжав черенок ножа!..

У неловко остриженной кроны —
Абордажные крючья-суки:
Меднорыжие, с шерстью зелёной
В смертной битве сошлись пауки.

И трубач ни о чём не жалеет, —
Лунный рог – беззаботный сигнал:
– Будет ночь! – облака, тяжелея,
Улеглись в маслянистый канал.

Когда тоскою предвечерья
Я залит, душу погубя, —
Целую огненные перья,
Зову тебя и жду тебя.

И мнится: мир наполнен ядом,
Но всё на свете прощено,
И всё твоим безлунным взглядом
Во имя мглы освящено:

Она близка – и всё погибло.
Заря – о прожитом рассказ,
Но есть мерцающие иглы
В глуби твоих огромных глаз.

И верю я: не надо света —
Без солнца гибнет слабый враг, —
Хочу склониться безответно,
Заслышав твой неспешный шаг.

Ночь легионы
Снов выводила,
Ночь приносила петь
Медное било,
Тяжёлое било —
Лун колокольную медь.

Каменный город,
Дно океана,
Красные зори,
Синие раны, —
Спящих баюкает ветер,
Ветер за спящих в ответе.

В пугвицах [1] Так в рукописях. Ред. ночи
Звёзд перламутры,
Ветер хохочет —
Близится утро!
Падают листья —
Шорох оваций —
Жёлтые листья галлюцинаций.