Лена Терехова - Женщина-осень. Стихи лирические и не очень

Особой магии не надо,
Чтоб сохранить свою семью —
Ругаться надо реже матом,
А чаще говорить: «Люблю!»

Не надо кляузничать всюду,
Как вам мешает жить свекровь,
А лучше перемой посуду
И мужу ужин приготовь.

Очаг свой, даже самый скромный
Храни от грязи и забот,
И не придется ночью темной
На мужа делать приворот…

Все, ты – никто, и звать тебя – никак,
Поставлены все точки в давнем споре,
Уже не друг, но, к счастью, и не враг,
Ни зависти, ни горечи, не боли…

В душе до звона бьется тишина,
Зарубцевались давние обиды,
Забыты речи, даты, имена,
И даже неприятности забыты.

Все, не хочу обратного пути,
Осколки клеить от разбитого корыта,
Бери свою свободу и иди,
Спеши, пока на волю дверь открыта.

Больно быть нелюбимой,
Так, всего лишь привычкой,
Не наивной, как прежде, и не ждущей чудес,
Горечь ягод рябины, сигареты и спички,
Дым ушедшей надежды, да в душе – темный лес.

Холод взглядов и жестов – равнодушное утро,
Телефонных звонков не дождешься полдня,
День – за год, и не хочется больше быть мудрой,
Умирает любовь,
Но так страшно прожить, не любя..

Так повелось – ничто не вечно —
Ни блик луны, ни яркость звезд,
Любовь не длится бесконечно,
И сок не вечен у берез.

Короткий миг от встреч до боли,
От красоты – до суеты,
Любил, или казалось, что ли —
И вот уже уходишь ты.

Еще мелькнет мгновенье лета —
И снова белый снег зимы,
Взметнется робкий лучик света —
И снова все под сенью тьмы.

Тропа от края и до края,
Когда прервется – не скажу…
В объятьях руки разжимая,
Пойму, что все – я ухожу.

Как страшно терять любимых
И никогда не услышать
За дверью шагов торопливых
И голоса шепот тихий…

Как больно прощаться навеки,
Осознавая внезапно,
Что этого человека
Уже не вернуть обратно…

Прощайте друг другу ошибки,
Все мы не безупречны,
Дарите цветы и улыбки,
Жизнь, как вода – быстротечна…

Рухнувшая с пьедестала,
Чья-то незаменимая,
Вдруг повседневной стала,
Забытая и нелюбимая.

Ты где-то под грифом «прошлое»
Пылишься на верхней полке,
Как ненужные и позаброшенные
Разбитой чашки осколки.

Лицо твое меркнет и тает —
Для памяти срок настал…
И вот постепенно другая
Восходит на пьедестал.

– Привет, ну как твои дела?
Я занят был все эти годы,
И жизнь моя плыла, текла,
Удачи были и невзгоды.
А знаешь, я не смог забыть
Ни наших встреч, ни расставанья,
Пытался жить, жалеть, любить,
Но уходил без состраданья.
Я уезжал и улетал,
А позже снова возвращался,
Все что-то где-то там искал,
То находил, то ошибался.
Мне часто снились по ночам
Твои глаза, их цвет глубокий,
Вот я тянусь к твоим губам,
И просыпаюсь – одинокий.
Понять я смог едва-едва,
Что только ты мой свет в окошке,
Я помню жаркие слова
И на щеках твои ладошки…
Ну что же ты молчишь, родная?
Прошу – ответь, не отвергай!
Скажи хоть слово, заклинаю…
– Как я? Я замужем. Прощай…

Мне сегодня приснился сон,
(Как проснуться – я просто не знаю),
Был так ясен и четок он —
У тебя появилась другая.

Ты не сводишь счастливых глаз
От ее улыбки и рук,
И готов уйти хоть сейчас,
Ничего не видя вокруг.

Я кричу: «Ты куда? Вернись!
Твой совсем ей не нужен порыв!» —
Ты не слышишь, ты очень спешишь,
Убегаешь, все двери закрыв.

Так тоскливо и пусто в душе…
Просыпаюсь с тяжелой обидой —
Ведь чужой ты по сути уже,
Вместе мы по привычке, для вида.

Почему же тогда без тебя
Не живу я, а лишь существую?
И куда мне бежать от себя,
Если ты повстречаешь другую?

В океане житейском – неспокойном, безбрежном,
Он пристанищем стал – Мыс Последней Надежды.
Что-то рушится и разбивается в щепки,
Но надежда все держит – надежно и крепко.

Шепчет тихо: «Все будет, как раньше,
Снова тех обретешь, что сейчас полны фальши,
Снова все возвратится на круги своя,
И чужая любовь снова будет твоя»…

Время лечит, стирает из памяти боль,
Нет претензий к тому, кто похитил покой,
Но едва заштормит, ты вернешься, как прежде —
В бухту Веры и к Мысу Последней Надежды.

Тишина, словно горный хрусталь,
Так хрупка и чуть-чуть беззащитна,
Нарушать ее трепетно, искренне жаль
Даже шорохом, вздохом, молитвой.

За окном снегопад все затмил органзой,
Томно ветер играет на скрипке,
Спит в кроватке малыш, кот поет под рукой,
Сладко жмурясь в чеширской улыбке.

Стрелки чинно по кругу печатают шаг,
Так приятно их музыку слушать…
Я дышу тишиной, не решаясь никак
Эти чудо-мгновенья разрушить.

Не оглянусь и не заплачу,
Для слез нет времени и сил,
Пусть за спиной опять судачат:
«Смотри-ка, бросил, изменил!

Не помогли ни ум, ни внешность,
Ни дом с уютом и теплом…»
Ни та прилюдная безгрешность,
Когда нас видели вдвоем.

Все оправдания излишни,
Молчи! Я слушать не хочу!
Из нас троих я – третий лишний…
Крик бьется в ребра… Я – молчу.

Осталась только в сердце рана,
Да в ней проросшее «быльё»…
Ты в философии обмана
Обрел призвание свое.

Я не верю в любовь,
Что может вернуться,
Воскреснув как бы из небытия,
Я не верю, что тот,
Кто сумел отвернуться,
Снова искренне, нежно полюбит меня.

Я не верю словам —
Пышным, витиеватым,
Взгромоздившимся камнем у меня на пути,
Я не верю тому,
Кто, предавши когда-то,
В мою жизнь попытается снова войти.

Смотрю в глаза чужие,
Такие родные когда-то,
Смотрю и понимаю,
Что к прошлому нет возврата.

В этих глазах зеленых
Мне больше не утонуть,
Они для меня – не омут,
А так, болотная муть.