Олег Бушуев - От царей до секретарей и дальше. Единый учебник истории России глазами поэта

Да, мифы нам – за нашу веру кара.
Они порой прощают нам грехи.
Они как будто крылья у Икара,
И так же ненадёжны и легки.
Как к солнцу к истине они вздымают,
И там они нам подло изменяют,
Ведь как бы ни был миф любой хорош,
Его как перья воск скрепляет ложь.

Да, мой народ, он словно заповедник
Давно ушедших в прошлое времен.
И кажется, что как и я, – наследник
Давно отживших форм и мифов он.
И в христианство силой обращённый,
Мечом, а не Евангельем крещённый,
Так и остался верным навсегда
Он вере чужестранной в те года,

Когда князья, спеша, в Орду входили,
Забыв заветы мудрой старины,
И вера ими та руководила,
Ведя в ярмо воинственной страны,
Невежественной, но веротерпимой.
Лишь кажется теперь необъяснимым:
Как можно веру предков истребить,
И в рабстве верным вере чуждой быть!

Да, это было так, и нам с Ордою
В веках сродниться было суждено.
И неразрывно связаны судьбою
Мы с тех времён далёких с ней одной.
Какое иго? Что вы, в самом деле!
Не сами ль мы себе царя хотели?
Ну, вот и получили мы царя,
За то свою судьбу благодаря.

Когда познав руки железной прелесть,
Мы извлекли практический урок,
Нам пуще всякой вольности хотелось
Спокойно жить, платя царю оброк.
Во всём ордынцам диким подражая,
Европы братской натиск отражая,
В Орде мы жили так, и триста лет
Оставили на нас жестокий след.

Лишь много позже мы назвали игом
Своих царей златоордынских власть,
Но и Европе показали фигу
И как и прежде жизни стали класть
На поле битв за мифы и химеры,
Воюя вечно с немцем, для примера,
Ну, а поляк какой-то иль француз?
С ним вовсе невозможен был союз.

Самодержавно всё же жить надумав,
Ярлык Орды на княженье порвав,
Создали тут же новую Орду мы,
Взяв образ византийского орла
В свой первый герб, и то ли третьим Римом,
Предстали миру мы непобедимым,
То ли второю Золотой Ордой,
Как говорят, Россией молодой.

Иван был хан скорей, чем император,
Как звался Дмитрий, а потом и Пётр,
Который был лишь только реформатор
Земель, что Грозный в кучку соберёт.
И так, Орды обломки подбирая,
За стенами московского Сарая
Орду московскую он основал,
И тоже цесарём себя назвал.

Так мы и хана раньше называли,
Не потому ли мы царей своих
В одежды прежних ханов одевали,
На трон венчая ханской шапкой их.
Рим в мыслях вечно путая с Ордою,
И шапку Мономаха с шапкой тою,
Что князю хан когда-то подарил,
Теперь над нами русский царь царил,

То истребляя гордых новгородцев,
То населенье Пскова и Твери…
Не сами ли, уже без инородцев,
Родной славянской кровью топоры
Свои мы обагряли хуже ханов,
И до сих пор всё кровоточат раны
Междоусобиц, бунтов и расправ,
Уж лучше иго, или я не прав?

А что в патриотизме нашем смысла,
Когда им злую защищают власть,
Что как на тонком волоске повисла
И уж должна вот-вот позорно пасть,
Храня патриархальную отсталость,
Что от Орды в наследство нам осталась,
Вериги, тиранию, и ярмо,
И стойкой твердолобости клеймо.

И вот Россия под Иваном Грозным —
Патриотизма прочный бастион.
Свобода? Что вы? – это несерьёзно,
Привычней гнёт, хотя и тяжек он.
Вот древний Псков, войска и горожане
Свои нечеловеческие раны,
Свою нечеловеческую боль
Превозмогают, чтоб закрыть собой

Полякам ненавистным путь в Россию.
Хотя не верю я в патриотизм,
Но знаю только, что им всем грозило:
И так, и так свою отдали б жизнь.
«Так пусть уж будет лучше без позора!»
И потому они легли за город.
И что же, сделала из них рабов
К Отечеству священная любовь?

Ну, а народ? Он и не ведал словно,
Что не было у Грозного царя
Как у пришельцев в жилах русской крови:
Он был полуполяк, полуваряг,
И не любил Россию он нисколько,
Хотел царить лишь над страною только,
И занят был лишь думою о том,
Как, впрочем, красные вожди потом.

Так что же сделать, чтобы непременно
Рабы всегда покорны были вам?
Запачкать их уничтоженьем пленных
Иль зверствами к занятым городам,
Использовать террор, заградотряды?
В боях погибнуть все чтоб были рады
За Богом им назначенную власть,
Не важно, как она бы ни звалась.

Чем злей и отвратительнее иго
Своих царей, хозяев и господ,
Чем неподъёмней на ногах вериги,
Тем наш патриотичнее народ.
Зачем патриотизмом называют,
Террор и зверства власти прикрывая?
Ни капли нет патриотизма в том,
Что все холуйством рабским мы зовём.

Во всех местах, прибавленных к державе,
Вполне достоин памятник стоять
Ему по историческому праву.
И тут нам ни прибавить, ни отнять.
Но вот указом поместить в Казани
Его не смеют. Быстро указали б
Татары супостату на порог,
Такой скандал представить я бы мог!

И в Астрахани был бы он не лишний,
Там, где сейчас другой кумир стоит.
И мне за шумом струй фонтанных слышно,
Что воевода Воротынский говорит,
Когда царю в шатре доклад он пишет.
Тут до сих пор историей всё дышит.
Ведь тут по воле грозного царя
Форпост России возведён не зря.

Но только почему же не Ивану
Тут монумент? Он честно покорил,
Сей южный край, и это очень странно,
Всегда тут гордый дух его царил.
Я знаю, ныне многие считают,
Что Грозному совсем не уступают
Цари Европы тёмных тех времён,
В жестокости своей им равен он.

Романовы его стеснялись славы,
Оберегая от злословья трон,
Из тех царей, кто нами после правил,
Его ценил лишь Йосиф Сталин, он
И сам стремился к той же самой цели…
Эх, жаль, что не родился Церетели,
Когда другой грузин в Кремле царил,
А то бы свой шедевр нам подарил.

Мне видится на площади на Красной
Он Гуливером странным посреди,
Повёрнутым к Кремлю лицом ужасным
С крестом большим на высохшей груди
И в ханской в камнях тюбетейке пышной.
И мавзолей не кажется тут лишним,
Как будто юрта хана сей Орды.
И башни словно стражников ряды.

Когда б Великий Новгород Россию
Собрать сумел под мощные крыла,
Тогда б ей тирания не грозила,
Она своё бы место обрела,
Став сильной европейскою державой
Среди других держав, без ложной славы,
Свободы выбор тот давал бы ей
Шанс Матерью быть для своих людей,

И точно уж, не мачехой лихою,
Которой дела вовсе нет до нас.
Не важно, честью, славой бы какою
Ни пользовалась, как бы ни звалась.
Но лишь не стала б новою Ордою,
И Родину я бы не звал бедою,
Когда б была свободною она
И жить свободно позволяла нам.