Елена Федорова - Alpzee – альпийское озеро (сборник)

Девушка, стоящая у окна, повернулась, желая узнать, понравилась ли ее сказка юноше. Но он крепко спал в глубоком кресле-качалке.

– Арабская ночь не закончилась, – проговорила девушка, распахивая окно. – Арабская ночь будет длиться бесконечно. Самсон и Суламита, Ромео и Джульетта, Лаура и Петрарка, он и она – историям любви не завершиться никогда, пока жить будут люди на земле. Но… милый мой, про нас истории не будет. Вы слишком крепко спите. Вы все проспали, как Хатем. Пока вам снились сны, из вашей жизни исчезла сказка. Суламита, распахнув окно, умчалась прочь, в арабскую безоблачную ночь… А вы… посапывали мирно… Сладких снов…

Серебряный месяц был похож на ладошку, в которой лежала монета – звезда. Он сидел в кресле-качалке перед раскрытым окном, смотрел на месяц и укоризненно качал головой:

– Скоро десять лет, как я прошу себе несметных богатств, а вы, господин Месяц, почему-то не выполняете мою просьбу. Денег мне все равно не хватает.

– Счастье не в этом… – донесся откуда-то издалека тихий голос.

Он поднялся, закрыл окно, удобно устроился в кресле-качалке, положил на ладонь крупную купюру и сказал:

– Хочу, чтобы денег было в сто раз больше…

– Зачем?

– Чтобы стать по-настоящему счастливым человеком!

– Счастье не в этом…

– А в чем? В чем? В чем?

Каждый сам отыщет единственный верный ответ.

Единственный…

Верный…

Вечность – слово, дробящееся на миллиарды встреч и разлук. Веч-ность – вечная ночность, бездонная, темная, пугающая. Или, все же веч-ность – это безбрежная деньность светлая, сияющая, полная радости и счастья.

Вечность – неразгаданная загадка человечества. Неразгаданная – нет объяснения.

А, может быть, оно такое легкое и простое, что никто и не подумал обратить на него внимание?

Вдруг, достаточно лишь признать себя частичкой вселенной, маленькой, микроскопической точечкой в бескрайнем океане по имени Вечность, чтобы понять все необъяснимое доселе?

За окном неспешно угасал день. Угасал, как смертельно больной человек. В его медленном угасании было что-то трагическое, и это что-то заставляло Вивьен неотрывно смотреть на падающее за горизонт солнце, на выцветающие краски, на сиротливые тени, ложащиеся на землю, и на испуганно вспыхивающие звезды.

– Ах, простите, мы кажется не во время, – посылали они с небес свои позывные. – Мы поспешили появиться, не дав вам возможности безмятежно угаснуть.

– Пустое, – горестно вздыхало Солнце, прикрывая болезненные красные глаза. – Пустое…

Вивьен задернула занавески и, устало, опустилась в кресло.

– Не люблю умирающий день, – проговорила она. – В такие минуты мне кажется, что вечность – это вечная ночность, а ведь это не так…

– Не так, – послышался тихий голос. – Не так.

Вивьен поспешно поднялась, испуганно глянув на незнакомца, стоящего в дверном проеме со скрещенными на груди руками. Сгустившийся сумрак и зашторенные окна, не позволили ей разглядеть его лица. Она видела лишь темный силуэт высокого мужчины.

– Кто вы? Что вам нужно? Как вы вошли? – испуганно воскликнула Вивьен.

– Вы сразу обрушили на меня такой шквал вопросов, что я не знаю на какой из них отвечать, – спокойно проговорил мужчина.

– Как вы вошли? – спросила Вивьен, пристально вглядываясь в темный силуэт.

– Как все, через дверь, – ответил он.

– Но… кто вам открыл?

– Никто.

– Что вам нужно? – спросила Вивьен, чувствуя, как подкашиваются ноги.

– Я хотел побеседовать с вами, – прошептал он.

– О чем? – опустившись в кресло, спросила она.

– О вечности, – долетел до нее ответ.

– Но, кто вы? – поинтересовалась она.

– Я-таинственный собеседник, о котором вы, Вивьен, мечтали, – ответил он. – Я буду слушать вас столько, сколько вы захотите.

– А, если я захочу молчать и слушать вас, что тогда? – спросила она.

– Я исполню любое ваше желание, – сказал он, продолжая стоять в той же позе, словно каменное изваяние.

– Могли бы вы включить свет? – спросила Вивьен.

– Нет, – покачал он головой. – Свет разрушит ореол таинственности, которым окутана наша встреча. Мне не хочется, чтобы порвалась тончайшая нить, связывающая нас…

– Но разве между нами есть какая-то нить? – удивилась Вивьен.

– Да, – прошептал он. – Ведь это вам принадлежат строки:

Вивьен вскочила, воскликнув: «Откуда вы узнали?» Но незнакомец исчез. Она рванулась к двери, но дверь была заперта изнутри. Вивьен включила свет, распахнула шторы, пытаясь отыскать незнакомца за ними, но его нигде не было.

– Наверное, я уснула, и все это мне просто привиделось, – горестно вздохнула Вивьен. – Действительно, откуда незнакомцу знать мои стихи, которые я еще не написала?

Вивьен скрестила на груди руки и, разглядывая хрупкий серебряный осколок месяца, прошептала:

Рассвет был розов и прекрасен. Вивьен распахнула настежь окно и, вдохнув полной грудью утренний воздух, проговорила:

– Какое счастье, что на смену ночи приходит день, давая нам понять, что вечность – это светлая деньность, полная радости, восторга и очарования.

Огненный солнечный свет ослепил Вивьен, не дав ей возможности разглядеть человека, остановившегося перед ее окном. Она видела лишь темный силуэт высокого мужчины со скрещенными на груди руками на фоне сияющего шара и слышала голос, голос вчерашнего таинственного собеседника:

– Вы правы, Вивьен, вечность – это свет, который дарует нам Всевышний. «Не будет уже солнце служить тебе светом, и сияние луны – светить тебе, но Господь будет тебе вечным светилом, и Бог твой – славою твоею. Не зайдет уже солнце твое, и луна твоя не сокроется; ибо Господь будет для тебя вечным светом, и окончатся дни сетования твоего». [7] Книга Пророка Исаии 60:19–20.

– Вечным светом, – повторила Вивьен, прикрыв глаза рукой. Но солнечное сияние стало еще ярче, словно источник света находился в ней самой. Словно она и в самом деле стала маленькой частичкой в океане Вечности, чтобы увидеть скрытое от постороннего взора.