Елена Федорова - Вверх по Меконгу (сборник)

– Анх То – Сияющий Свет… То Линх – Добрый Дух… Но разве такое возможно?

Перед королем и Визиофеей стоял тот самый седовласый старец в белых одеждах, который предложил ей отправиться вверх по Меконгу.

– Тебе не стоит бояться меня, Нджаява Манн Севен, – протянув вперед правую руку, проговорил старец. – Ты должен бояться того, кто может ввергнуть твою душу в геенну огненную.

– И кто же это? – прошептал король.

– Господь, сотворивший небо и землю, – ответил старец, продолжая держать перед собой вытянутую руку. – Страшно впасть в руки Бога Живого.

– Ты прав, монах, – сказал король чуть громче. – Но я ведь не делаю ничего достойного наказания.

– Ты служишь идолам, Нджаява Манн, – возвысил голос старец. – Сможешь ли ты сказать, сколько в твоей стране золотых и серебряных идолов, каменных изваяний с четырьмя лицами и литых кумиров?

– Пожалуй, нет, – покачал головой король.

– Великое множество, – проговорил старец. – Но «что за польза от истукана, сделанного художником, этого литого лжеучителя, хотя ваятель, делая немые кумиры, полагается на свое произведение? Горе тому, кто говорит дереву: «встань!» и бессловесному камню: «пробудись!» Научит ли он чему-нибудь? Вот, он обложен золотом и серебром; но дыхания в нем нет. А Господь – во святом храме Своем; да молчит вся земля пред лицом Его! Очи Его зрят; вежды Его испытывают сынов человеческих. Дождем прольет Он на нечестивых горящие угли, огонь и серу; и палящий ветер их доля из чаши; ибо Господь праведен, – любит правду; лицо Его видит праведника». [3] Книга Пророка Аввакума 2: 18–20. Псалтырь 10:4, 6–7.

Выслушай же слова пророчества, Нджаява Манн Севен – седьмой и последний король династии Македа. Ты взвешен на весах и найден слишком легким. Уже готовиться для тебя праведное наказание. «Господь с огнем и мечем Своим произведет суд над всякою плотью, и много будет пораженных Господом. Ибо вот придет Господь в огне, и колесница Его – как вихрь, чтобы излить гнев Свой с яростью и прещение Свое с пылающим огнем». [4] Книга Пророка Исаии 66: 15–16.

Страна твоя будет разорена. Жителей уведут в плен. Города простоят в запустении тысячу лет. Джунгли опутают храмы. Каменные истуканы будут разбиты, золото, серебро и драгоценные камни разграблены. От былого могущества не останется следа.

Но если ты откажешься от злых помыслов и злых деяний своих, если ты разобьешь золотого истукана, то…

– Нет, – перебил старца король. – Если я разобью золотого идола, то не смогу держать народ в повиновении…

– Народ давно не повинуется тебе король, – проговорил старец. – Ты – Нджаява Манн – свергнутый король. Твой главный помощник Давир стоит во главе заговорщиков, которые собираются на закате расправиться с тобой…

– Давир? – воскликнул король и сжал кулаки. – Старая лисица. Еще посмотрим, кто кого. Я расправлюсь с тобой прежде, чем ты подашь тайный знак.

– Вам не придется утруждать себя, Ваша Светлость, – спокойно произнес старец. – На рассвете огненный вихрь поразит Анкор Томб, и все, пришедшие поклониться золотому идолу, превратятся в прах и пепел.

– В прах и пепел, в пепел и прах, – повторил король, пристально глядя в глаза старца. – А что будет с моим сыном, с Визиофеей?

– Твой сын станет странствующим монахом То Линхом – Добрым Духом, помогающим людям, отправляющимся на поиски истины, – улыбнулся старец. – А Визиофея…

Он провел рукой по черным блестящим волосам неподвижно сидящей женщины, по её бледному лицу и проговорил:

– Если она пробудет с тобой до рассвета, то тоже превратится в прах и пепел, а если уйдет сейчас вместе со мной, то будет жить долго и…

– А нельзя нам уйти вместе с королем? – прошептала Визиофея, молитвенно сложив на груди руки.

– Нет, – строго сказал старец. – Если бы король согласился разбить золотого истукана, то мог бы спасти не только себя, но и свою страну…

– Но ведь еще не поздно принять иное решение, – схватив старца за руку, воскликнула Визиофея.

– Поздно, дитя мое, – горько вздохнул старец. – Рассвет уже позолотил край неба. Нам следует спешить.

– О, нет, – застонала Визиофея. – Я не смогу жить без тебя, любовь моя. Я умру вместе с тобой, мой король.

– Убирайся прочь! – грозно выкрикнул Нджаява Манн Севен.

– Нет, нет, я не уйду, мой повелитель, – упав перед ним на колени, прошептала Визиофея. – Не гони меня. Позволь остаться.

– Убирайся, – сквозь зубы процедил король. – Ты, верно, забыла, что у меня тысяча наложниц, которые ждут своего часа, и что ты – одна из них.

– Прости, – еле слышно проговорила Визиофея, поцеловав край одежды короля. – Прости…

Сердце короля смягчилось. Он опустился на колени перед заплаканной женщиной, осыпал поцелуями её мокрое лицо, крепко-крепко обнял и зашептал:

– Прости, прости, любовь моя. Я лишился рассудка. Ты, Визиофея – единственная женщина, покорившая сердце гордого, надменного, себялюбивого короля. Я боюсь за тебя, за нашего сына, жизнь которого ты должна сохранить. Сделай это ради меня, ради нашей любви. Беги, Визиофея…

– Еще минута промедления, и мне не спасти тебя, Визиофея, – проговорил старец, помогая ей подняться.

– Прощай, – прижавшись к королю, прошептала Визиофея.

– Прощай, любовь моя, – проговорил король, едва шевеля бескровными губами.

Старец и Визиофея направились к двери. Джулия прижалась к холодной каменной стене, а когда монах проходил мимо нее, сделала шаг вперед и спросила:

– Что делать мне, Анх То?

– Дождаться утра, – ответил он, жестом останавливая её.

– Но, на рассвете все здесь превратится в прах и пепел, – воскликнула Джулия.

– Дождись рассвета, – сказал старец и исчез.

Джулия присела на корточки и, обхватив голову руками, застонала:

– Зачем мне снится этот сон? Что я должна понять, вторгаясь в вековые тайны? И почему такой печалью мой полон дух и сердце разрывается на части? Кто даст ответ? И есть ли объясненье всем мукам и страданиям земным?

– Не торопись, еще ты все узнаешь, – послышалось в ответ. И яркий свет рассеял темноту.

Грянул гром барабанов, сопровождаемый бряцаньем доспехов, звоном кадильных чаш и мелодией ритуальных песен. Запахло благовониями и ароматными маслами.

– Яви себя народу, Нджаява Манн! – раздались восторженные крики.

– Ты – наше солнце!

– Ты – наш властелин!

– Ты – наш посредник пред сынами света!

– Ты – второй после Будды!

– Яви скорей свой лик, король!

Джулия поспешно поднялась и побежала по широкому коридору к распахнутой в небо двери. Отсюда она могла видеть многоголосую пеструю толпу, стоящую у подножия Анкор Томба и золотого Будду, к которому медленно двигалась вереница людей, одетых в ярко-желтые одежды. Впереди всех, высоко подняв голову, шел король Нджаява Манн Севен.