Александр Асмолов - Недосказанное (сборник)

Обломки их как лезвия блестят,
Кольцом коварным сердце окружая.
Они вонзиться неминуемо грозят,
В оцепененье ожиданье превращая.

Замру на миг, в попытке переждать,
Её шаги другой тропой направить.
Но любит она ночью побеждать,
И в завершенье знак печали ставить.

Лишь стоит сделать первый шаг
По битому стеклу воспоминаний,
Как встрепенётся мой незримый враг,
Из лабиринта неосознанных желаний.

Напомнит злобно, сколько я не смог,
Чего хотел, но не успел добиться.
Печаль неслышно ступит на порог,
Как снег в ночи, начнет кружиться.

К утру сугробы грусти наметет,
Метель по улицам души остылой.
И буду ждать, когда рассвет придет,
Под завывание мелодии унылой.

Расставанья и встречи моя память хранит,
Снег, упавший на плечи, там как прежде лежит,
Чья-то песня весною у костра всё звучит,
Лунный след за кормою в тишине чуть блестит.

Этот мир заколдован и подвластен лишь мне,
Каждый миг там прикован, словно цепью к стене.
Даже эхо застыло в этой странной стране,
Как давно это было, словно в призрачном сне.

Я туда возвращаюсь, если в сердце тоска,
К роднику накланяюсь, если боль глубока.
Принесёт созерцанье мне видений река,
Успокоив сознанье, словно жажду песка.

И прохладные мысли нанесут свой визит,
Обращая пространство перед злобой в гранит.
Забывая коварство, никого не бранит,
Расставанья и встречи моя память хранит.

Порой мне сниться отчий дом,
Неясных персонажей полный.
Где у двери встречает гном,
Серьёзный и немногословный.

Украдкой в душу глянет мне,
Как будто в чем-то осуждая.
И, звякнув связкой на ремне,
Пропустит, не сопровождая.

Знакомый мир родных вещей
Теплом из детства окружает.
Как будто сказочный кощей
Их здесь навеки сохраняет.

Все на местах своих лежит,
Не движется и не пылится.
У свечки пламя не дрожит,
И занавес не шевелится.

Лишь гости бродят в тишине,
Меня совсем не замечая.
И тают тенью на стене,
На всё молчаньем отвечая.

Зачем являются сюда
И старый дом они тревожат.
Быть может, ждут они суда,
Иль думают, что дом поможет.

Немало лет он простоял,
И видел многое и многих.
Тех, кто на полпути застрял,
Не соблюдая правил строгих.

Из мира в мир переходя,
Не пожелал со злом мириться,
Покой душевный не щадя,
Он вновь намерен воплотиться.

Иль призраком навеки стать,
Веками ждать заветной встречи.
И все кому-то рассказать,
Найдя посредника для речи.

Возможно, это – миражи,
И плод моих воображений.
Мой милый дом, мне подскажи,
Развей неясный дым сомнений.
Ужели вправду мне дано
Здесь грустный взгляд отца увидеть.
И я скажу, что сам давно,
Детей учу любить и ненавидеть.

Что стал спокойней и мудрей,
Но часто сон мой мысль тревожит,
Что не успел я быть добрей,
И обижал его, быть может.

Что хочется его обнять,
И вновь помериться плечами.
Так много хочется сказать,
Вот потому не сплю ночами.

В полночный час негласно и незримо,
Когда в камине тусклый огонёк погас,
Она явилась, будто проходила мимо,
Припомнив, что сближало раньше нас.

Едва присев, на край моей кровати,
Прохладною ладонью сон остановив.
Беззвучно извинилась, что некстати,
Чтоб я простил её шальной порыв.

Ей так давно хотелось объясниться,
Тень недосказанного с сердца удалить.
Простить, а, может быть – проститься,
Никчемных обещаний больше не сулить.

Как лунный свет, глаза полны загадкой,
И голос милой эхом призрачным звучит.
Хотя мы раньше виделись украдкой,
Но сердце помнит всё и бережно хранит.

Весенний дождь нас заключил в объятья,
Короткий взгляд, улыбка, жест издалека.
И наши души встретились, как братья,
Их просто разлучала времени река.

Она была, как чуткий летний сон,
Прохладой утра, тихим майским садом.
Она была, как за рекой вечерний звон
И вдруг один туман остался рядом.

Теперь сквозь пелену осеннего ненастья,
Ко мне приходит лишь подруга без лица,
Мы долго спорим, кто достоин счастья,
И часто верх берет она – моя бессонница.

Неровной, нервной линией отрыва
Слова в судьбу внезапно ворвались.
И балансируя у края черного обрыва,
От напряженья мои мысли запеклись.

Вся жизнь как пуля сплющилась о камень.
В какой-то узкой трещине застряв.
И белый свет закрыл тяжёлый ставень,
Я в одиночество упал, опору потеряв.

Из темной бездны голоса звучали,
И в зазеркалье мне мерещились глаза.
Они настойчиво меня с собою звали.
Спасенья не нашёл, упав под образа.

Душа металась раненной орлицей,
Уткнувшись в безразличья острые края.
Я сам себе казался глупой птицей,
Попавшей в клетки плен небытия.

Лишь шёпот милой моё сердце успокоил,
Он был сильнее шторма и могил.
В тот миг отчаянья дорогого стоил,
Он тихим счастьем мою душу напоил.

Вся наша жизнь исполнена объятий,
Разлуки, встречи, радость и беда.
Оберегая близких от проклятий,
Мы прижимаем к сердцу их всегда.

Объятья матери нас в детстве согревают,
Любовь и радость нам передают.
Но те, кого заботой в детстве обделяют,
Убогими и злобными растут.

В обнимку с другом детства мы клянёмся,
Что друг за друга жизнь мы отдадим.
И женихом с невестой сразу назовёмся,
Когда, обнявшись, с кем-то во дворе стоим.

А школьный бал в объятьях первый танец дарит,
И первый поцелуй в объятьях лишь звучит.
И летний вечер звёздным небом манит,
Когда в объятьях сердце бешено стучит.

Сурового отца прощальные объятья
Всю жизнь мы в памяти храним.
В дорогах дальних нам друзья, как братья,
Обнявшись с ними, перед смертью устоим.

И пусть судьба подарит счастье
Вернуться в дом, где любят нас и ждут.
Под крики «горько» – жаркое объятье,
И губы милой мои губы обожгут.

И первенца, в волнении глубоком,
Я обниму, дыханье затаив.
И все обиды, что свершит он ненароком,
Прощу, обняв и голову склонив.

С годами мы становимся мудрее,
Со временем объятья всё добрей.
Не то, чтоб звали мы костлявую скорее,
Ну, а придет с косой – обнимемся и с ней.