Борис Алексеев - Тень Экзюпери над космодромом «Гея»

Но, видимо, воспитание и семья накладывают отпечаток на человека даже в зрелом возрасте (отец у меня – участник Курской битвы, воевал солдатом).

Сейчас это трудно себе представить, но меня занесло на государственную службу. В одном несуществующем ныне ведомстве мне достался самый тяжелый, самый кляузный участок работы – внутриведомственный аудит. Смешно сказать, это досталось человеку, который считал, что одним из существенных достоинств личности является «кристальная честность ученого».

Этот урок я усвоил у своего великого Учителя. Карьера была феерической, я был назначен на должность, эквивалентную заместителю федерального министра. Меня даже успели пропустить через Коллегию, но не успели утвердить на Правительстве (это было Правительство Немцова – Черномырдина), проработал я на этой должности немного больше двух недель и вылетел, как пробка из бутылки, после громкого коррупционного скандала с уголовным делом. Потом уже мне передали, что во время одного из сабантуев кто-то сказал про меня:

«В сущности, неплохой мужик, но есть в нем один неискоренимый недостаток: его отец в детстве воровать не научил». В те годы было одно громкое дело, ты, наверное, о нем слышал из газет, так называемое «дело о пятнадцати миллиардах».

Когда стали сравнивать (за определенный период) сумму освоенных бюджетных средств с суммой (в денежном выражении) выполненных работ и оказанных услуг, то кое-чего недосчитались. Информация просочилась в прессу.

Надо было что-то делать. Кое у кого возникла мысль списать средства на хищения на местах, мол, разворовали сволочи-стрелочники. Но уж очень большая сумма оказалась, по мелочам набрать ее технически трудно. В «пилотной» реализации этого «проекта» решили проверить одну очень крупную стройку (строительство вантового мостового перехода через реку Обь вблизи Сургута). Кроме нас, проверяли представители СП РФ и КРУ Минфина РФ.

Им не повезло. На эту стройку послали меня. Красавец-мост. Третий по величине в мире после мостов в США и Японии. Многотысячетонная махина надвигалась на заранее заготовленные опоры со скоростью несколько сантиметров в час! Плюс подъезды – левобережный и правобережный. Получилась стройка века. А для Сургута – дорога жизни. Величественное зрелище; сильные, не испорченные северные люди. И угораздило меня доказать, что ниточки дела ведут отнюдь не к начальнику этого Мостоотряда, а гораздо выше. Ко мне потом приезжала с Севера целая делегация, привезли рыбу, икру, шкуры. Сказали, что я спас эту стройку. Спас – не спас, но на пару лет минимум пуск объекта был бы отложен, если бы начались судебные разборки на местах, да еще трясли бы невинных людей.

После этого в Москве один крупный Федеральный фонд на время утратил статус финансово-распорядительного института. Я потерял работу. По всем понятиям, должен был бы потерять и жизнь, но, как поется в известной песне, «не везет мне в смерти – повезет в любви».

Я вот сейчас подумал, что о бизнесе даже и писать-то нечего. Не было единой линии, сплошная череда не связанных друг с другом событий. Богатым так и не стал, новых друзей (среди ближайших партнеров) не приобрел, а вот часть старых друзей перестала быть для меня друзьями. О коррупционном скандале на последнем месте работы в 2006 году писать не могу, думаю, что для электронной почты тоже может быть некая цензура. Повторюсь только еще раз, что за все время занятий бизнесом на моих руках не было крови. Всегда считал и продолжаю считать, что честное имя дороже, хотя сейчас (особенно в моем возрасте) его на хлеб уже не намажешь.

Боренька, в жизни своей не писал никогда и никому столько, даже пятой части от этого (по количеству), а сейчас вот еще и подумал, что напрасно я это сделал. Скучища, ну скинь это все в спам. Не было у меня в жизни ничего увлекательного, в Черногории не воевал, атомную станцию в Иране не строил, дорогу в Центральной Африке не прокладывал. Вся моя жизнь – это сплошные «недо», это сплошные разъезды, дома бывал редко, и почти всюду я оставлял частички своего мяса и своей души, ничего оттуда взамен не выбирая.

Но хочу написать тебе еще кое о чем, о самом последнем периоде моей жизни.

Я увлекся валютно-финансовыми рынками, сначала чисто теоретически (даже получил соответствующий аттестат от Universal Consultunts), затем попробовал себя на практике. Задача – сконструировать фильтр для нестационарных случайных процессов, который позволял бы на регулярной основе извлекать прибыль. То, что я сделал, можно назвать развитием теории рекурсивности Сороса, во всяком случае, я нигде этого 1: 1 не встречал, это мое know how. Регулярный доход – 5 % в месяц от депозита. Для крупного западного Пенсионного или инвестиционного фонда это могло бы стать находкой. Но у нас в России все хотят много и сразу, причем не рискуя. А такого не бывает. Бандитских денег тоже принять в управление не могу, слава Богу, я никогда не смешивал бизнес с семьей, дачей, квартирой и т. д. Вот и приходилось депонировать по 10000 рублей, с которых при регулярном подходе доход подучался бы 500 рублей в месяц, минус комиссионные платежных систем.

На эти деньги в наше время не только не проживешь, но даже и прыщик не вскочит.

Понимая это, рисковал и рисковал (иногда рынок дарит подарки), работая не по системе, и удваивал, и утраивал депозит в течение недели, но затем все равно все деньги сжигал.

Просто уровень риска недопустимо высок. Альтернатива такая: либо на регулярной основе получаются гроши, либо на нерегулярной – может быть хорошая прибыль, но с риском потерять весь депозит. Вот это меня окончательно и добило. Я не берусь даже сосчитать, сколько раз у меня сгорал весь мой депозит. А теперь уже и гореть нечему. Естественно, жена не хочет меня и кормить. В общем, я загнал себя в яму, хорошо хоть внешние долги не очень большие. Состояние страшное. Жить не хочется, но и подыхать не имею права, надо рассчитаться с людьми.

Я об этом написал тебе, потому что сейчас знаю, что у нас с тобой (в силу специфики твоей деятельности) не будет деловых отношений. Ну, и слава Богу. Я немного выговорился. Даже стало как бы полегче. Я желаю тебе простых человеческих радостей, желаю быть всегда при делах, ведь ты же boros!

Dum spiro spera!

Остаюсь твой

Хлебников Валерий

Теперь я хочу объясниться. Выкладывать столь интимное письмо «на обозрение толпы» – верх дружеского неприличия. Однако есть одно печальное «но». Вчера мне пришлось моего друга, Валерия Ильича Хлебникова… по-хо-ро-нить. Письмо его я считаю своей собственностью и, следовательно, могу распоряжаться им по своему усмотрению. Слишком скупа оказалась судьба к моему другу. Пусть же кроха его личности, которую он с таким живым вниманием выразил в письме, послужит в этом мире кому-нибудь ещё какое-то время. С его смертью я буквально физически ощутил, что «захлопнулись» десятилетия и моей жизни. Как откладывают прочитанную книгу, так я похоронил с другом всё, что сам нажил до сего дня. Все наши различия и все мои личные особенности вспенились на миг и осели безликим ровным слоем пыли на памяти века. Оказывается, всё так неважно!..