Раиса Моргунова-Кремена - Зеркало моей души. Книга 1

Шёл украдкой к лесу юродивый,
Весь измазан сажей и в «слезах»,
Был, для партизан необходимый,
Он – связной, у фрицев на глазах.

Мать просила помощи у Бога:
«Не позволь злодеям нас предать!»
Но явился полицай к порогу,
Сына он предал и его мать.

Трупы их качались на рассвете,
Не было смотреть на это сил.
Плакали и взрослые, и дети,
А предатель гоголем ходил.

Взорвалось село и не стерпело,
Полицая заживо сожгло.
Матери, святое свое дело
Продолжали, всем врагам назло.

Нынче в парке, под спокойным небом.
Матери той памятник стоит.
У нее в ладонях кусок хлеба,
Он друзья, о многом говорит

В гости к ней идут односельчане
И цветы кладут к ее ногам.
Говорят красивыми речами
О святом поступке наших мам.

Поклонитесь низко той могиле,
Совершите добрые дела,
Часть победы в материнской силе
И любви, бесценною была.

Мы не участники войны,
Но тема нам её близка.
Мы были голодны, бедны
И снег пылился на висках

У наших бабушек и мам,
Слеза катилась по щеке,
Молились Богу по ночам
За тех, кто были вдалеке.

Они делили вдовью боль,
Не разделяя нас, детей,
Делили вместе хлеб и соль
И ждали с фронта новостей.

Мы, дети, видели глаза,
Потухшие от горя, слез.
Никто детей, нас, не бросал,
Тянули женщины свой воз.

Достался горький им венец,
Смогли они все пережить,
Ценою собственных сердец,
Держали тыл, стремились жить.

Отдали материнский долг,
Нас не бросали умирать,
Чужих сирот вводили в дом,
Носили гордо слово – Мать!

Смотрю, – сегодня молодежь,
Детей бросает в роддомах.
Позора – хуже не найдёшь
И у проблемы той размах.

Не зная в жизни еще бурь,
Детишки платят за разврат,
За бесхарактерность и дурь,
За наркоту, за пьянство, мат.

Скажи мне, женщина, зачем
Ты позволяешь грех себе?
Детей, оставивши ни с чем,
Решать их поворот в судьбе.

Стыдитесь, мамочки, сейчас
Бросать детей, минуя дом.
Придет раскаяния час,
Вы пожалеете о том.

Шли фашистские гады и жгли,
Нам разруху и беды несли.
Убивали детей, матерей,
Горе шло по России по всей.

Были слезы и кровь наравне
В жесточайшей и страшной войне.
Но Советский простой человек,
Благородным остался навек.

В Трептов парке солдат наш стоит,
Пламя вечное рядом горит,
Тем бойцам, кто, себя не щадя,
Прикрывали собою дитя.

И не важно, чужой или свой,
Он под огненной был полосой.
Этот факт достоверен вполне,
Он случился на прошлой войне.

В перестрелку, в опаснейший миг,
Вдруг ребенок немецкий проник,
Орудийный шел грохот и вой,
А ребенок пред танком – живой.

Он не должен погибнуть! Солдат,
Быстро кинул к спине автомат,
И ребенка, прикрывши собой,
Вынес с места того, где шел бой.

В Трептов парке стоит тишина,
Благодарна солдату страна.
Из гранита под ним постамент,
На века тот остался момент.

В плащ-накидке, спадающей с плеч,
Убивающий свастику меч,
На руке держит девочку он,
Взгляд пронзительный вдаль устремлен.

Полный мужества, гордости вид
Нам, живым, всем о том говорит,
Что жестокая эта война.
Никому и нигде не нужна!

Позор для Родины, упрек,
Боль для солдатских матерей,
За дедовщину, что как рок
Калечит наших сыновей.

Не для того родился сын,
Чтоб стал – калека, инвалид,
Чтоб пал от взрыва злобных мин,
Чтоб был в чужой земле зарыт.

Солдатский долг тяжеловат,
Солдаты там, где есть беда,
Чтоб ржавый вынести снаряд,
Прийти на помощь городам,

Где жертвы есть от катастроф,
Где ураган, осколков град,
И хоть чужая льется кровь,
На помощь наш идет солдат,

Идут, порою, умирать
От рук бандитов и засад,
И ждет напрасно писем мать,
Но пасть от рук своих ребят?!
Не спит страна, волнуясь, мать
Служить сынов отправит вновь.
А будет жив ли сын, как знать?
От страха стынет в жилах кровь.

Рождает армия мужчин,
Но стыд, позор нам жжет глаза,
За грязь бесовских дедовщин
Стекает горькая слеза.

И почему, скажи, страна,
Та безнаказанность живёт?
Зачем, кому она нужна,
Ответь нам, требует народ?

Соседом выращена роза,
Перед уходом в мир иной.
Стерпела холод и морозы,
И под окном живет со мной.

Весною радует букетом,
Волнуя память о былом.
Мы все живем на свете этом,
Порой не думая о том,

Что память светлая хранима
В чужих сердцах на много лет,
О тех, кто щедрым был и мимо
Не проходил, а яркий след

Оставил свой он в этой жизни,
Любил детей, сажал цветы,
Солдатом был, спасал отчизну,
Служил примером доброты.

Мы, молодое поколенье,
Сейчас с цветами у могил
Бываем редко, к сожаленью,
Забыв про тех, кто рядом жил.

Та роза, каждою весною
Рассвет мне дарит и зарю.
Со светлой памятью, порою,
Его в душе благодарю.

Выпал снег, и каплей крови,
Цветёт калина на снегу,

Как будто просит нас с любовью:
«Сорви меня, я помогу,

Украсить твой уют не пышный
И от простуды полечу.

Сорви меня, не буду лишней,
Сорви меня, я так хочу»!

Салют в Пекине грохотал во славу мира, спорта, дружбы,
А горный, маленький Цхинвал расстрелян был, той ночью южной.
Стреляли танки, вихрем «град» летел по спящему народу
И кто-то ждал своих наград, за кровь, пролитую, как воду.

Веками жили без границ, детей рожали – продолженье,
Склонялись друг пред другом ниц, лишь только с чувством уваженья.
Не возражал простой грузин, что осетин живёт под боком.
Цхинвал восстанет из руин, жизнь возвратится вновь к истокам!

Братоубийственный позор – клеймо грузинскому народу,
За политический разбор носить ему века и годы.
Там, где беда, сынов своих Россия, вновь шлёт на подмогу
И многих не вернуть живых, домой к родимому порогу.