Анастасия Вильчи - 25,5 мужчин. Короткие рассказы на платформе опыта с долей иронии и стихами

Я уже не помню, с какого перепугу я собиралась в ванную (наверное, в общаге моей душ сломался). Или просто это была ванная перед сном, а я у друзей оставалась на ночь. Андрей предложил мне её устроить, то ли с пеной, то ли с солью, и всем на удивление уже через полчаса знакомства мы с ним сидели вдвоем в этой самой ванной. Когда есть симпатия – остальное иногда не важно, и я совершенно не испытывала смущения. Андрей был действительно симпатичным парнем. Еще рассказчиком отменным, веселым и без комплексов. Ошалевшие от нашей прыти друзья срочно изобрели повод «прогуляться» по улице, оставив нам квартиру на полчаса. Мы жертву оценили. Секс был хорош! Хоть и скор, но наадреналинен, заряжен скороспелой романтикой, юностью, весной за окнами и напором.

Кто не пробовал в ванной – рекомендую – многое потеряли. Если вы не под два метра ростом, можно изгаляться и лежа, можно сидя-стоя под душем (кому это кажется банальным – глаза закройте и представьте, что вы под водопадом). Только соседей снизу постарайтесь не залить!

На следующее утро я получила от Андрея приглашение на их выпускной (всё-таки я видимо была хороша!), который должен был состояться на днях, но у меня уже были планы и даже билеты на поезд: и я укатила на море. С другим парнем)

Люська сказала, что я молодц а : «Добродетельная девочка за мальчиками не бегает: разве кто-нибудь видел, чтобы мышеловка бегала за мышами?»

Гуляю с Андрэ по парку. Ночь. Летняя. Теплая. Звезды. Разговоры обо всем и ни о чем. И ощущение, что ты вернулся в школьные годы, когда сидя на лавочке, с трудом найденной свободной, заслышав приближающиеся шаги и оторвавшись друг от друга, пытаешься принять «приличную» позу, одернув юбку. На днях у кого-то прочитала или услышала, что-то там про эликсир молодости. Поцелуи – вот уж поистине эликсир! Пьянящие, первые, как будто запретные. И какая же прелесть в этом предвкушении близости, в просто прогулке по дорожкам, когда разговор вдруг глохнет на полуслове, воздух сгущается, рука ложится к тебе на плечо, и ты чувствуешь, как участился его пульс. В минуты повисшей в воздухе тишины, когда слова нейдут, а хочется уже чтобы тебя припёрли к ближайшей березе. Но каблуки продолжают тихо стучать, и ожидание становится тем самым пред… что так важно, так приятно и так необходимо… чтобы потом насладиться. И потом вспомнить, как это началось. Предчувствие. Предвкушение. Предвосхищение.

Он говорит, что мысли путаются. И что у меня потрясающая улыбка. Как-как? Путаются. И у меня путаются. Ты очень красивая. Губы дрожат. И жаждут. Руки скользят. Ищут. И находят. Фонарь на пути тухнет и загорается вновь. Шаги. Смех. Мы, как школьники. У него вдруг нежные руки. А на плече остается след от моих зубов. Чуть не ударилась головой об лавку. Взлетаю в воздух: ты такая лёгкая! Поцелуй. Ноги слушаются с трудом. А мысли, сбиваясь и сваливаясь с полок, возвращают с небес на землю. Вдох. Выдох.

Мы могли бы заняться сексом прямо там, на лавочке. В небольшом парке около моего дома, где фонари работают через один. Но то ли разум, то ли возраст, далеко не школьный, пересилил желание. И, о чудо, я знаю с тех пор откуда берутся эти киношные сцены безумства, когда двое, целуясь на улице, у подъезда, в лифте и, открывая дверь ключом, вваливаются внутрь квартиры и не могут оторваться друг от друга. Когда, наконец-то срывают с себя одежду, разбрасывая как попало и где попало. Мы были шампанским, которое трясли перед тем, как открыть, мы выбили пробку из горлышка с шумом, мгновенно, потому что были готовы взлететь.

Смс-ка под утро: [что-то на французском] Это когда я нежно тебя целую.

Ещё всё лето впереди. Сколько в нём теплых ночей? Парков? Любви?

Есть любовь ради которой ты поедешь на край света, есть любовь ради которой сворачивают горы, и еще много много таких киношных историй вы, наверняка, слышали в своей жизни. А есть любовь ради которой разрушают другую любовь. И вот как это бывает.

Он был хороший. Замечательный. Исключительно положительный. Галантный. Летчик. И в меня влюбленный. Чего еще девушка может желать? Все вокруг думали также, поэтому приглашение на свадьбу, которые я развозила подругам неожиданностью для них не было. Еще он был военным, а это был исключительно мой пунктик. До Эдика я встречалась несколько лет с Егором, тот был десантником. Бросившим меня ради какой-то хуторской девахи, с мерзким именем Глаша, да простят меня все остальные Глаши мира.

Эдик планировал с моими родителями свадьбу, уже был заказан зал в нашем районе, а папа с братом уже привезли в гараж водку. Ящиков было много, гостей ожидалось тоже не мало. Я мерила платье, когда принесли телеграмму о вызове на переговоры. Вызов означал, что у человека нет домашнего телефона, как впрочем не было его и у моих родителей, тогда я жила с ними, потому что наш дом был в новом микрорайоне, еще не телефонизированном. Еще вызов означал, что человек хочет сказать что-то важное, и что он далеко, иначе было проще приехать ко мне домой. На телеграф я взяла с собой Люську. Потому что главное, что означал вызов, я угадала: мне звонил Егор.

– Ну что? – спросила, наконец, Люська, выдержав паузу в долгих пять минут, после того, как мы покинули телеграф.

– Он хочет со мной встретиться. – отвечала перепуганная я.

– Где? Когда?

– Завтра. В городе. Приедет.

– Он знает? – Люська, конечно, имела ввиду мою свадьбу.

– Да. Поэтому и позвонил. Ему сказали друзья, какие-то наши общие, с хутора.

– И ты пойдешь?! – Люська была в ужасе.

– Да. Я пойду. – как будто могло быть иначе.

С Егором мы встречались несколько лет. И с тех пор как на каникулах познакомились на хуторе у моего деда, все каникулы я проводила там. А между ними мы писали друг другу письма. Высокий, худой, красивый, первый парень на деревне, военный. Егор был моей первой любовью.

Само свидание стерлось из моей памяти, Егор волновался не меньше меня, но смог донести довольно быстро свою основную мысль. Что никакие Глаши не затмят время, проведенное со мной. И никто кроме меня ему не нужен. Ну, а летчик? А что, летчик? Решай сама.

И я решила. Я решила все, еще на телеграфе. Поняла все, только получив этот листик, похожий на телеграмму, который называют «вызов». Это был вызов, конечно. Всем вокруг. Как плакала моя мама, и как стучал по столу папа, как я деревенела в присутствии Эдика, объясняя ему почему не выйду за него замуж, и как подруги накануне переназначенной свадьбы мучили меня вопросом счастлива ли я, помню лучше. У меня в коробке хранились письма, которые мы писали друг другу с Егором. Несколько пачек писем, перевязанных лентами. Я хранила их, даже после этой заразы Глаши, перечитывала, рыдала. И сейчас я сказала бы, что знала, что все так будет, но это было бы не правдой. Не знала. Надеялась. Я их заберу с собой, в новую жизнь с Егором. И когда-нибудь прочту нашим детям. А водки пришлось закупить вдвое больше. Для хуторских родственников.