Ольга Первая - Будь

Когда пройдешь все стадии забвения,
И одиночество естественно вполне,
Уже не ждёшь волшебного явления,
Но видишь радость в зимней тишине.

Судьба-злодейка! Ты опять не виновата,
Что пройдены все точки невозврата.
Старо предание… как верится свежо —
Всё будет непременно хорошо!

Судьба-искусница! Какая ты чудная…
Иду по краю, не перегибая.
Я сумасбродка глупая —
Я знаю.

Ещё немного и сойдем с пути,
Что так наивно обозначили на карте.
Я не хочу всё поле перейти…
Усну сейчас, проснусь, возможно, в марте.

Ведь не должно так быть, что пустота
Звенит в душе, и вторят ей стаканы.
Похоже, путь проложен в никуда.
И перспективы призрачно-туманны.

Похоже, весь материальный мир,
Так шаток и порою бесполезен,
А в панике воздвигнутый кумир,
Уже не восхищает, не чудесен…

Похоже, что в два счёта заплутать
В безумном этом мире может каждый…
В сомнительный момент я лягу спать,
Вполне возможно, что проснусь однажды…

Этот город сложно полюбить.
Нас к нему как будто пригвоздило.
Я тебя давно уже простила.
Знаю, что и ты меня простил.

Вроде бы, ну, что там вспоминать?
Прописи, портфельчик с Леопольдом,
Хлеб горячий. Велик. Погонять.
На пруду весной – по горло в воду.

Этот город сложно полюбить,
Если честным быть, то – невозможно.
Но и не получится забыть
Голос твой потерянно-тревожный.

Снов моих неотвратимый бред…
Кто заранее кошмарно всё обставил?
Мы друг другу верить перестали?
Городу, конечно, дела нет.

В городе есть тихий белый Храм,
Там на Пасху Свет неимоверный…
Помолюсь за правду и за меру…

Остальное, папа, знаешь сам…

Не поспоришь с синим морем,
Обойдешься без ненужных вопросов.
То, что было когда-то ссорой —
Маленький необитаемый остров.

То, что было когда-то звуком,
Разольётся тишиной бесконечною.
То, что знали мы с тобою друг друга, —
Поглотила холодная вечность.

Я с победой – к коленям, с пораженьем – к стене.
Побеждённые тени погибают во мне.
Что-то очень родное, так на жажду похоже…
Беспокойный, больной мой ум, как прежде, тревожен.

Выпал день, ночь угасла, реки слышат и чуют
Запах тёплого масла… только ветры всё дуют.
Снов тягучее сердце, лет затихшие бури,
Приоткрытая дверца глаз, желающих хмури.

Скорый поезд сознанья, горький лепет и поздний.
После долгих метаний тяжело и промозгло.
Пролистать все порывы, развернуть бездорожье,
И обжечься крапивой. Быть и лучше, и строже.

Мы из странного мира, из солёного теста.
Есть и ладан, и клирос. Где удачное место?
Посидим на путь долгий, помечтаем пред раем.
Снег не влажный, он колкий за потерянным краем.

Я – секундная стрелка, мне раздолья не надо.
Ни огромно, ни мелко. Настоящему рада.
Где ни глянь, а прекрасно, ни затронь – откровенно.
Только, может, напрасно размышлять о Вселенной?

В письмах много признаний, а в карманах – советов.
Встреч, разлук, расстояний… только важно ли это?
Пламя скоро утихнет, оставляя лишь повод.
Лёд созреет – набухнет, это тоже не ново.

По крупицам, по стенам, по воде и по полю,
По большим переменам всё стремится на волю.
Где-то хлеб-соль да брага, где-то книги-костюмы…
Непустая бумага и неполные трюмы.

Куролесье сравнений, мелкий бисер рифмовок.
Это маленький гений, это лишь заголовок.
Может, правда не в этом? Может, грех от мозолей?
Будет жаркое лето, даже если неволей.

Кто-то ждёт поначалу, страшно мечется, плачет:
Тяжело без причалов. Но легко ли иначе?
Снег устал понемногу, свет погас потихоньку…
И стремлений тренога, видно, слишком плохонька.

Но печали не стоит всё, что спит, что уснуло.
Время счастье не строит, время прочь ушмыгнуло.

Научиться принимать
Всё – как данность.
Этот день и этот дождь —
Просто странность.

Дао мой, ну, где ты есть?
Я – по следу
После долгих-долгих лет
Вновь уеду.

Буду пальцы наугад
И на счастье
Освящать в твоих лучах
И смеяться.

Я неистова, смела,
Откровенна.
Дао мой, возможно, ты…
…в переменах…

Не болит голова.
Не считаю ни дней,
Ни усталости.

И слова
Принимаю
Как просто слова, —
Всё зависит
От этой малости.

Поворот белых дней
И морозных ночей
Не считаю
Делом существенным.

Принимаю теченье
Красивых речей
Просто, ласково
И вещественно.

Дух и тело
Разъяли
В безглазых снах;
И теперь они
Всё скитаются.

Принимаю их
Как печаль —
Просто так.
Пусть под звёздами
Раскрываются.

Зябнет кот
На окне.
У его забот
Всё понятное,
Но нездешнее.

Просто тело
И дух
В ледяной зиме
Без одежд,
Вешним грешные.

В пустыне не определить,
В каком нам обернуться направленьи.
На льдине в океан уплыть
В непревзойдённом упоеньи.

Сейчас… ещё чуть-чуть минут,
И строки гладко лягут, как перчатки.
Не постучат, не спросят и войдут
Сомнений глупых игры в прятки.

А утром с боем в бодрый барабан
Начнутся хлопоты, дела, причуды.
Оазис этот – наш капкан.
Перчатками обтянуты минуты.

А ночью холод отпугнёт
Живых под полог крыш и окон,
Тогда апрель перчаткою смахнёт
Весь лёд со стёкол.

И невозможно станет плыть
В плену разумных рассуждений.
Перчаткою глаза закрыть —
Одно осталось наважденье.

Так манит плед и трёп газет,
Так впереди страшна пустыня…
Беру ещё один билет,
Надеюсь – сердце не остынет.

Хорошие стихи
Стихам хорошим рознь.
Одни – от локтя до плеча,
Другие – как ладонь.

Тревожить сердце не спешу
В бесплодный час.
Сегодня лучше промолчу,
А после напишу, Бог даст.

Про перемен степенный ритм
Про зов времён,
Про то, что дружбою зовут,
Про колокольный звон.

Что клавиши кормлю с руки,
Как Пастернак.
И понемногу обо всём.
И – просто так.