Сергей Кифюк - Жизнь, свобода, правда и сиротство. Стихи

Жизнь, свобода, правда и сиротство —
Вот и все, что дорого душе.
Нет в ином над ними превосходства
И не будет никогда уже.

Не купить и не продать, не выменять
И ничем другим не заменить.
Это нужно, это можно выстрадать
Или в дар от Бога получить.

В плену сплошных противоречий,
То созидая, то круша,
Меняя множество обличий,
Ваялась временем душа.

То восхищалась, то скорбела,
Страдала, каялась в мольбах,
Рыдала, маялась, болела
И нервно вздрагивала в снах.

Влюблялась искренне и нежно,
Парила гордо в облаках.
То, оттолкнув судьбу небрежно,
О скалы разбивалась в прах.

Сникая, веры не теряла,
Как будто знала день и час.
И, словно феникс возрождаясь,
Любовью ослепляла нас.

Беги со мной под дождь осенний,
Кружись и смейся на ветру.
Быть может, этот день последний,
Быть может, завтра я умру.

Танцуй под сенью листопада,
Под шум реки и шелест ив,
Танцуй со мною до упада,
Пока ты счастлива – я жив!

Когда ваш друг несчастлив или болен,
Когда надорвана тугая жизни нить,
А он по-прежнему твердит, что всем доволен,
И продолжает жить… И продолжает жить!

Да так живет, что вырастают крылья
У тех, кто рядом, кто бы мог летать,
Но падал, чуть споткнувшись, от бессилия
И не хотел, и не пытался встать.

Он был одним из этих многих,
Он полз.., судьбе сдаваясь в плен.
Но дух слепых, безруких и безногих
Его пленил и подымал с колен.

Когда ваш друг несчастлив или болен,
Еще чуть-чуть и… оборвется нить,
А он по-прежнему твердит, что всем доволен,
Он этим самым призывает жить!

О, сколько их – не ведавших покоя,
Не испытавших счастья от любви,
Ушло на смерть под хриплый рев конвоя
И захлебнулось в собственной крови.

Простить ли тем кровавым судьям,
Простить ли тем кровавым палачам,
Которые ломали судьбы людям
И веру в ложь вселяли в души нам.

Нет! Не простить и не забыть такое,
А чтить и помнить этот день всегда.
И пусть свободы солнце золотое
Не гаснет над Россией никогда.

Надеждами и верой не живу,
Они источники иллюзий и обмана.
Мне ближе снов все то, что наяву,
А Правда – оберег от знойного дурмана.

Мне с теми, кто не за, а вопреки…
Лишь бы не вниз по бурному течению,
И как бы ни были подъемы высоки,
Они ведут к мечте и просветлению.

И пусть я век свой в поиск превращу,
И пусть понять чего-то не успею,
Но лишь в одном себя я не прощу,
Если когда-нибудь об этом пожалею.

Когда иду дорогою не той,
И веру лишь в себя не отвергаю,
То ошибаюсь я, никто другой,
И только я в итоге проиграю.

Ты уходишь, так быстро уходишь,
Мою юность уносишь с собой
И все чаще меня беспокоишь,
И все злее играешь судьбой.

Уходя, отнимаешь надежды,
Красоту и мечту, и друзей.
Я давно не смеюсь так, как прежде,
Я устал становиться мудрей.

Я все чаще хожу на могилы,
К тем, к кому приходил раньше в дом.
Ты души моей вырвало жилы,
Бродишь горечью в сердце моем.

И я знаю, что время не лечит
Никого, никогда и нигде.
Оно сверлит, ломает, калечит,
Приближая к немой пустоте.

И когда до могилы два шага,
Самых жалких два шага в судьбе,
Жизнь горит, как сухая бумага,
Оставляя свой пепел тебе.

Оттого я бегу против ветра
И взлетаю навстречу волне.
К двум шагам прибавляя три метра,
Может, этого хватит вполне!

В нас расцветает то, что мы питаем,
И созревает то, что мы растим,
То, чем при жизни землю насыщаем
И в чем однажды прорасти хотим.

Быть может, в этом есть предназначение,
Глубокий смысл и ценность бытия,
И, может быть, в каком-нибудь творении
Своим стихом вдруг оживу и я.

Нам суждено зажечь свои огни
И освещать дорогу вдаль идущим,
Чтоб то же самое проделали они
И не жалели света отстающим.

Но скажут вам, что факелы горят
Еще с времен серебряного века,
А наши только тлеют да дымят,
И нету проку в том для человека.

Быть может, правы те, что говорят:
– Не впору сеете, не то сегодня время.
Им не закроешь рты, пускай твердят,
Ведь не они бросают в почву семя.

Не бойтесь зажигать свои огни,
Пусть ваши факелы и тлеют, и дымятся,
Когда-нибудь придут такие дни,
В которые они воспламенятся.

Пиши, мой друг, пока не отшумели,
Пока не отцвели еще сады,
Пиши тогда, когда придут метели,
И волны рек скуют нещадно льды.

Порывы чувств выкладывай на плаху,
Пускай казнят иль милуют. Пиши!
Рви душу, как последнюю рубаху,
Для чьей-нибудь истерзанной души.

Хватай перо, как будто меч из ножен,
Спеши туда, где горе, боль и страх,
Где каждый вздох судьбы на кон положен,
Там, где пылает ненависть в глазах.

Иди, мой друг, иди не озираясь,
Неси свой крест достойно до конца,
На совесть, как на посох, опираясь,
Не избежав тернового венца.

Когда в душе нет песен, нет стихов,
Там нет мечты, любви и благородства.
Неведомы ей тайны тех миров,
В которых столько чувств и превосходства.

Не манит ее даль и не зовет,
Не мучает бессонница ночами,
Не восхищает, не пьянит полет,
Не вырастают крылья за плечами.

Презренный мир, презренная любовь,
Презренно все на этом свете,
Когда в тебе не закипает кровь,
И не волнует небо на рассвете.

Внимать и мыслить – это ли не счастье,
Уж не в познании ли роскошь бытия,
Не наш ли ум подвержен этой страсти,
Когда душа на кромке острия.