Анна Гордеева - Сны в кулаке. Избранное

Художник случайно залез не в зелёную краску,
И тут же окрасилась алым трава на картине.
Он кистью размашисто пишет, и как по указке
Все стало живым и послушным руке властелина.

Мазок за мазком, и уже в этом море багряном
Танцуют фигуры с клинками, искру высекая.
Но стоит коснуться холста, и покрыто бурьяном
То место, где воины гибли, в крови утопая.

Чуть-чуть бирюзы, и спокойным становится небо.
Подвластно Творцу за мгновенье унять непогоду,
И где ты теперь, и кем бы ты, в сущности, не был,
Один Он решает, по прихоти или в угоду.

Он пишет картины, и в этом, воистину, Мастер.
Любою судьбою, и каждым твореньем гордится.
И разницы нет, что рисует Он, горе иль счастье.
Ему все едино, умрет кто-то или родится.

Слышишь, как в старом парке скрипят качели?
Ветер их потревожил, ему не спится.
Видишь, как час за часом текут недели?
Вроде бы новый день, но все те же лица.
Знаешь, туман бывает противно липким?
Смок с каждым вздохом мне разъедает глотку.
Чувствуешь, как на сердце рыдает скрипка?
Хочется закурить, опрокинуть сотку.
Веришь, я безнадежно влюбленный в небо.
Мне бы его обнять, только сил не хватит.
Помнишь, каким я в юности был нелепым.
Все, что хотел сказать, лишь писал в тетради.
Ждешь? Нет, уже не ждешь, видно отболело.
Время ушло, сменяют друг друга люди.
Видишь, опять не в срок зацвела омела?
Слышишь, меня здесь нет, и уже не будет.

Кто-то спросит «любишь?», не люблю.
Это все, скорее по привычке.
Например, я год как не курю,
Но всегда ношу с собою спички.

Никогда не пил зеленый чай,
Но опять в корзину, по привычке.
Ты его пила весь прошлый май
И меня пыталась им напичкать.

Каждый вечер подхожу к окну,
Раздвигая шторы по привычке.
Чтобы ты с утра прильнуть к нему
С зеркальцем могла и косметичкой.

Часто, проходя мимо зеркал,
Засмотрюсь, все так же по привычке.
Помня, что сквозь них я наблюдал
Как ты раздевалась фантастично.
Я ложусь всегда на правый край,
Место оставляя по привычке.
Тошно мне, хоть волком завывай.
Не люблю. Мне просто непривычно.

Я что-то делаю не так, мама.
Я так стараюсь, но пока тщетно.
Вновь спотыкаюсь, хоть и шел прямо.
И оступлюсь еще не раз где-то.

А знаешь, все почти прошло, мама.
Я чувств растраченных подбил смету.
И не кровит в душе моей рана.
Я привыкаю по чуть-чуть к свету.

И я почти неодинок, мама.
Со мной всё будет хорошо, правда.
Сердцебиение, пока, рвано,
Но боль не бьет меня уже градом.

А ты без слов все знаешь, да, мама?
Я виноват перед тобой сильно.
С тобой не ноют все мои шрамы.
Твое тепло мою теснит зиму.
Я благодарен, что ты есть, мама.
Всех слов не хватит, чтоб сказать это.
Какая б в жизни не была драма,
Твоя улыбка дарит мне лето.

Поговорю с дождем о прошлом,
В себя вбирая капель звуки.
Он приласкает осторожно
Мои нагие плечи, руки.

Прикрытых век слегка касаясь,
Расскажет о былом и вечном.
Микро салютами взрываясь
В признаниях чистосердечных.

Утонут капли в водной глади,
На смену им придут другие.
Он в откровениях не жаден,
Покорно примет и чужие.

Со мной всегда готов поплакать
И посмеяться звонким боем.
А недовольство свое знаком
Укажет гром над головою.
Поговорю с дождем, и где-то
В душе становится мне легче.
С заходом солнца. До рассвета.
Наш разговор о прошлом, вечном.

Стайками собьются в небе звезды, начиная пляску.
Их танцпол в час сумрачный и поздний залит черной краской.
Музыка ночная породит ритмичные удары.
И луна для них привычно станет
дискотечным шаром.
Кружатся они в созвездьях под вселенские мотивы.
Зажигают небо вместе, рассыпаются красиво.
Посылают вспышки света, что столетия не гаснут.
Временами тухнут где-то, выгорая в танце страстном.
В сотнях, тысячах галактик, на просторах бесконечных,
Сколько телескопов хватит виден ритуал извечный.

Сбились координаты. Стерты шаги-пунктиры.
Память зовет куда-то – снова дома, квартиры.
Улиц сырых простуда кашляет едким дымом.
Шум, суета повсюду. Смена картин в витринах.

Время теряю – жалость. Надо менять маршруты.
Давит свинцом усталось. Тело стянули путы.
Разум в бездумной спешке шлет мышцам лже-сингалы.
Вроде спокоен внешне. Сколько еще осталось?

Через мосты, тунели – этот пейзаж забытый.
Школы, сады, отели пылью дорог покрыты.
Кто-то шальной рукой мне спутал следы, границы.
Только попасть домой и только б не заблудиться.

В спешке закрыты неплотно окна.
В щель воровато вползает свежесть.
Ты без зонта, и насквозь промокла,
Но даже дождь тебя не удержит.

Смотришь, как ночь поглощает тени,
Черной парчой укрывает город.
Серая лента-дорога стелет,
И ты по ней вся полна задора.

Город искрит, утопает в красках.
Любишь смотреть, как с заходом солнца
Мир возрождается, словно в сказке,
Шумный, шальной озорно смеется.

Город горит и пестрит рекламой,
Россыпью звезд, вспышками неона.
Неописуемой панорамой
Яркой, живой и такой знакомой.
Мост над рекой в ореоле света,
Городу ночью совсем не спится.
И ты по набережной до центра,
Чтоб с его жизнью и ритмом слиться.

Он смотрел из окна, видел свет теплотою манящий,
Что искрился и таял, укутанный в бархат ночи.
Наблюдал за грозою, неистово землю разящей.
А в стекле отражался, мигая, огарок свечи.

Строил мысленно замок надежд, шпилем в высь уходящий.
И вдыхал аромат сигарет, что приятно горчил.
Пил напиток мечты освежающий, животворящий.
Уходя от реальности, в грезах и выдумках жил.

Он любил этот мир, им придуманный, ненастоящий.
И струились с безудержной силой фантазий ручьи.
Он хотел стать свободною птицей, над Суей парящей.
Закрывался от всех на замки, переплавив ключи.

Он шагал из окна прям в объятия улиц неспящих.
Его разум вопил, а он шепотом молвил: «Молчи».
Его жизнь поглотил грохот молнии, землю разящей.
На окне потухал одиноко огарок свечи.