Евгений Рудаков-Рудак - Время любить. Букет венков сонетов

На всё, что совершил для дела впрок,
На то, чему отдал себя всецело,
Уже взведен безжалостный курок
И смотрит киллер в окуляр прицела.

И нет спасенья перед страшной силой,
И вспоминаешь только губы милой,
И жизни всей своей чертополох…

Но через все преграды и гоненья
Я умираю до того мгновенья,
Пока её не ощущаю вздох.

Пока её не ощущаю вздох…
Не только сердцем, кожей или взглядом,
Не вдруг, исподтишка, или врасплох,
Как гром небесный, что далёк и рядом.

Он неприступен в высоте своей,
И я тяну натруженные руки,
И радость дня я посвящаю ей,
Себе оставлю творческие муки.

И если, вдруг, накатит боль, как ночь,
Любовь её поможет превозмочь,
Узреть души божественной сияние

И передать то счастье, что во мне,
По радуге, как радиоволне,
Моей любимой через расстоянье.

Моей любимой через расстоянье,
Я передам и силу, и мечту…
Двух рек великих вечное слияние,
Двух берегов святую красоту.

Двух океанов грозное цунами,
Свет двух светил над головой у нас!
Но всё, что этот мир готовит с нами,
Не каждый день доносит в нужный час.

Порою, он мустанг в раздольном поле,

И оседлать его не каждый волен.

Но… мы не зря живем в мечтах и числах.

Влюбленных двое, но числа им несть !
Любовь над нами, как благая весть,
Как радуги большое коромысло.

Как радуги большое коромысло
Несет очарование дождя!
А мы, порою, сутолоку дня
Несем в себе, не понимая смысла.

Мы люди с завидущими глазами,
И время жизни поглощаем впрок:
То слушаем очередной урок,
А то сдаем очередной экзамен.

В минуте праздной, всяк себе судья,
Рабочий день основа бытия
И он определяет нам сознанье.

Но… день любой мне бесконечно плох,
Пока её не ощущаю вздох,
Моей любимой, через расстоянье.

К исходу дня, уставшее слегка,
Покоя тело просит и прохлады.
Над головой эскадрой облака
Построились, любому ветру рады.

Найдут ли где они себе причал,
Отяжелеют, станут дождевыми,
И подтвердив начало всех начал,
Падут на землю каплями живыми

И к сердцу подступает благодать,
И хочется на дудочке играть,
Души наполнив хрупкие кувшины,

Неведомым, божественным вином.
Мигнув лучом сквозь ветки за окном,
Скатилось солнце в заросли крушины.

Скатилось солнце в заросли крушины,
И стали темно-синими кусты.
И кажется, без видимой причины,
Я ощущаю тяжесть пустоты.

Минута за минутою, упруго,
Прессуют мысли прожитого дня.
Я чувствую, как не хватает друга,
Который мог бы поддержать меня.

Хоть пустота, я знаю, невесома,
Но стягивает она пространство дома,
Как паутина злого паука.

…И вздрогнул я от ощущенья чуда,
Когда меня коснулся ниоткуда,
Последний луч, как сонная рука.

Последний луч, как сонная рука…
Я чувствую его необходимость.
Коснулся он меня издалека,
Как господин, он соизволил милость.

Но… я себя не чувствую слугой,
И волею живу неистребимой,
И просто счастлив, как никто другой,
Как будто губы чувствую любимой.

Последний луч лишь божеству послушен,
И оттого он так великодушен,
Хоть из небесной вырвался пучины…

Но не взлетел, как острое копье,
А проявив величие свое,
Погладил гор далекие вершины.

Погладил гор далекие вершины…
Одело солнце темные очки,
Зажгли свои волшебные лучины
Невидимые раньше светлячки.

Накатывает музыки прибой,
И до и си , и многие октавы,
Сверчки, цикады… в лад, наперебой,
И свежестью иной запахли травы.

Мерцает горизонта полоса,
Дневные затихают голоса…
Случилось что-то важное со мною.

Не оттого ли, что и этот день,
Скатился тенью длинной под плетень.
Устал, бродяга-ветер за спиною.

Устал бродяга-ветер за спиною
Скрывать свои причуды в кулаке,
Он намотался за день над страною
И опустился рядом, налегке.

Вздохнул устало, прошуршал несмело,
И кто бы знал, что лишь часы назад,
Срывал он платья, обнажая тело,
Сбивал дыханье и туманил взгляд.

И вел себя, как обольститель грубый,
Целуя страстно руки, груди, губы!..
Преподавая нам простой урок.

Хотя, при всей судьбе своей беспечной,
Ему дороже дело жизни вечной —
Таскать мешок свой пыльный вдоль дорог.

Таскать мешок свой пыльный вдоль дорог?
Нет, упрощать, конечно же, не надо.
И я не замечать того не мог,
Что ветерок вечерний мне награда.

Он должен был к груди ее припасть,
Сорвать и принести мне запах милой,
Свою добавить ветреную страсть,
Наполнить сердце чувственною силой.

Запели скрипки, заиграли трубы,
Я ощутил обветренные губы…
И словно протрубил волшебный рог.

А ветер дрогнул, как-то… невесомо,
В прохладной, жесткой паутине дома.
Без солнца он немедленно продрог

Без солнца он немедленно продрог…
И словно извиняясь, за такое,
Он сквознячком свалился за порог,
Ночного поискать себе покоя.

Притом, ничуть меня не огорчив,
Поскольку в страсти я неистребимой
Жил в этот миг и был красноречив…
Общаясь с нежным запахом любимой.

Стучало сердце боевым набатом,
Стоял я заколдованный закатом.
А ветерок – все больше стороною,

Скатился незаметно под откос,
Забыл, где был, и что кому принес,
И лег в кусты, погреться под луною.

И лег в кусты, погреться под луною.
Собрался там, как минимум, квартет.
И кто-то тонкой тренькает струною,
И раздаются звуки кастаньет.

Одни разогревают инструменты,
Другие ищут лучшие места.
Ночной сюиты целые фрагменты
Доносятся из каждого куста.

И вечер чудный, с каждой новой нотой,
Приходит в соответствие с природой,
И не блуждает взгляд по сторонам.

Ищу я полотенце, воду… мыло,
Оцениваю все, что с нами было,
Одежду дня, все, что прилипло к нам.

Одежду дня, все, что прилипло к нам…
Да это же!.. такой пирог слоистый.
В душе с утра сооружаем храм,
Естественно, для нас святой и чистый.