Азазелль - Облака захлебнулись ванилью

Обречён тот, кто счастье ищет
Средь алмазов и нефтебаз.
Будь то Ротшильд,
будь то нищий,

Счастье всюду.
Счастье – в нас.

Сигаретный дым
на поверку
отдаёт синевой,
Это видно,
если смотреть
на любую его
клеточку.
Так и мы
за истиной человеческой —
наперебой.
Совершено не зная
об истине
человеческой.

Друг уходит молча,
без речей.
Без воспоминаний,
натощак.
Словно непослушливый ручей,
он бежит,
как будто он – чужак.
Друг уходит тихо,
не со зла.
Насовсем.
Шаги его легки.

Жаль, что сокрушительный
пожар
после оставляет
угольки.

Не страшно потерять любовь.
Не страшно.
И сердца оголтелый вой, как дым, погашен.
Не больно, если скажет нет давно-любимый.
Больнее, если жизни след петляет мимо.
Мир приучил легко прощать.
Так правда проще.

Ты не оставишь ни гроша
тепла.
Я тоже.

Не страшно быть одним/одной под синью неба.

Ни жгучей искрой, ни грозой —
Никем ты не был.
Ни жарким солнцем, ни дождём не обжигал ты.
Твои ладони в кулаке давно разжаты.
И жизнь вдыхаешь ты не так.
Не так, как раньше.

Не страшно потерять любовь
уже терявшим.

На заре неуклюжего августа
Зазвучали дождя мелодии.
Люди слишком высокого статуса
Держат строгие, чёрные зонтики.

А строители и ремонтники
Возвращаясь с работы, злобные
Раскрывают свинцовые зонтики
Да на дождь сквернословят, гоблины.

Фатоватые, пошлые модники —
Дамы в платьицах, денди в шляпах
Достают тёмно-синие зонтики,
Опасаясь наряды заляпать.

Недовольное солнышко хмурится,
И коты со своих подоконников
Наблюдают, как серая улица
Окунулась в палитру зонтиков.

А детишки от двух и старше
Вырываясь из рук материнских,
В серебристых лужицах пляшут,
Чтоб наделать большущие брызги!

Им приятны холодные капли,
Под дождём им куда веселей!
В этом мире разврата и пафоса
Больше всех я люблю детей.

Взрослого так просто
провести.

Стоит показать
ему кувшинки,
стоит попросить их сосчитать,
деловой и важный, без запинки
он начнет:
одна,
четыре,
пять.

Он, довольный,
насчитает сотни,
не заметив,
как взошла луна,
как проснулись
и зажглись
напротив
звезды,
что резвятся
на просторах
скрытого тенями
полотна.

Взрослого так просто
провести.

Стоит рассказать ему
о чуде,
он воскликнет
«что пошли за люди!»
схватится за голову,
затем
разъяснит десятки
теорем,
а в конце
самодовольно хмыкнет,
назовёт
наивным и чудным,
сам являясь
точно таковым.

Взрослому не говори
о счастье.
он начнет
до дрожи хохотать,
а затем серьёзно
обозлится,
примется упрямо объяснять,