Дмитрий Дроздов - Возраст Христа. Стихи

Погибший под Крюково, парень,
Лежит у Кремлёвской стены.
Имя его неизвестно,
Для нашей Великой страны.

Накрыт, плащ-палаткой и каска,
На граните холодном лежит.
У букв золотых много тысяч людей,
И у каждого сердце болит.

Стоят ветераны и школьник стоит,
Приносят студенты, гвоздики в руках.
И все вокруг плачут, а кто-то молчит,
А могила уж вся утопает в цветах.

Имя твоё неизвестно,
Для нашей Великой страны.
Погибший под Крюково, парень,
Лежит у Кремлёвской стены.

Ребятки, талантливых много,
А истинных гениев нет.
Куда приведёт нас дорога?
Скажи мой несчастный поэт.

Назваться поэтом, поставить печать,
Насмешки терпеть и презренье.
И будут тебя холуи привечать,
Но откажешь ты им во мгновенье.

Служить дуракам, не достойно тебя,
Поэт – он ведь вольная птица.
Но в споре и драке, живота не щадя,
Ты всё же поймаешь синицу.

Удачу-синицу, ты крепче держи,
Не то упорхнет далёко.
А за нею и ты, улетишь прочь с земли,
Чтоб над всеми парить высОко.

Привыкай, что талантов не любит,
Нахальная, серая масса.
Она с лёгкостью жизнь вам загубит,
И отправит в могилу за трассой.

Кто-то тихо живёт, ну, а кто-то горит,
И уходят из жизни так рано.
Над могилой поэта холодный гранит,
Да висит пелена из тумана.

Не пишите о смерти поэты,
Не гневите Вы Бога напрасно.
Пусть поклонницы дарят букеты,
И жёны целуют так страстно.

Ураган налетел, сильный дождь,
Мне всю душу изъела тоска,
Что-то вновь обещает вождь,
Но просвета не видно пока.

То жара, то дожди всё лето,
То холод, то зной не понять.
Надоело мне люди по свету,
Как здоровая лошадь гонять.

Мне бы лечь, отдохнуть и поспать,
Ведь силы уходят с годами.
Не могут родные понять,
Почему же не сплю я ночами.

Мне просвета не видно пока,
Что-то вновь обещают вожди.
Мне всю душу изъела тоска,
И кругом проливные дожди.

Легко ль рождаются стихи?
да нет, порою очень сложно.
Мне душу рвут мои грехи,
от них уйти, мне невозможно.

Но я бегу, всё время рвусь,
мои грехи, идут за мною.
И над стихом порой смеюсь,
как царь смеётся над толпою.

Стихи мои, мои лишь дети,
за них не стыдно никогда.
Когда умру, и на том свете,
я буду мыслить иногда.

Когда в лесу умолкнут птицы,
затихнут грозные бои.
И станет ласковей зарница,
и все кругом опять свои.

Но не вернётся мой братишка,
погибший где-то под Москвой.
Я на столе читаю книжку,
что он всегда носил с собой.

Стихи Великого поэта,
любил он с детства нам читать.
Ну, а теперь братишка где ты?
Там где Есенин, благодать.

Упал мой брат, среди полей,
среди берёзок, тополей.
Погиб за Родину свою,
в лихом, отчаянном бою.

Сегодня рядом, все свои,
и в небе красная зарница.
Затихли грозные бои,
кругом в лесах, щебечут птицы.

На деревьях желтеют листья,
Осень вступает в права.
Но долго мне будет сниться,
Как кружилась моя голова.

От любви и от ласки девчонок,
Сходил я с ума на заре
И как улыбался спросонок,
А деревья уже в серебре.

Пролетели и лето и осень,
Зима накрывает снежком
Любовный корабль уносит,
И не светит уже маяком.

Промчались все годы в тумане,
Назад ничего не вернёшь
Любовь меня снова обманет,
Ты в гости ко мне не придёшь.

Глаза мои карие стали,
С годами темнее земли.
Ах, как же так быстро устали,
Летевшие вдаль журавли.

Журавли моего одиночества,
Вы летите, летите давно.
Ах, зачем же сбылось то пророчество,
Что любить мне тебя, не дано.

Прожил я лет двадцать на свете,
Веселился, гулял и кутил.
Но умерло, что-то в поэте,
Я весёлость свою загубил.

И помню, как кружилась голова,
И долго мне будет сниться.
Как осень вступает в права,
Как улетает вдаль моя синица.

Ветер сильный гуляет по полю,
Ты тихонько сидишь у окна.
Проклинаешь нелёгкую долю,
Как и раньше, ты снова одна.

И с тоскою глядя на ворота,
Ты всё ждёшь, что откроется дверь
Он войдёт и осыплет заботой,
И скажет тихонько «поверь».

Поверь мне, ты будешь счастливой,
Любимою мною звездой.
Ах, какою неистовой силой,
Его голос звучал, над грозой.

Ты тихо молитву читала,
И слёзы бежали ручьём.
Лишь только на утро узнала,
Что парень убит дурачьём.

Три дня ты рыдала в подушку,
Пыталась покончить с собой,
Но послушав дурную подружку,
В пьяный омут ушла с головой.

Годы быстро как кони летели.
Не смогла позабыть той любви.
А с неба ей жалобно пели,
Летевшие вдаль журавли.

Одиноко стоит у дороги,
старый клён с пожелтевшей листвой.
И любимая мать на пороге,
машет мне на прощанье рукой.

А отец мой стоял у калитки,
всё крестил, и молитву читал.
Ну, а я с рюкзаком и в накидке,
любимый свой край покидал.

Я смотрел на родные просторы,
слёзы сами рекою текли.
«Лучше гор, могут быть только горы»,
тихо слышалось где-то вдали.

Деревья сбросили листву,
Земля покрылась снегом
Твой поцелуй я не сорву,
Ты так прекрасна в белом.

И лишь румянец на щеках,
Мне выдаст твою скромность
Тебя носил я на руках,
Пытаясь выкрасть гордость.

На белом пледе января,
Я рисовал узоры
Была любимой для меня,
Остались лишь укоры.

Я не хочу, чтоб приходила,
Делилась радостью своей
Так будь же для другого милой,
А я забуду поскорей.

Погода шепчет, снег кружится,
Морозы лютые стоят.
Во сне ты можешь, мне приснится,
Здесь все солдаты тихо спят.