Наталья Патрацкая - Стихи до Интернета. Стихи, написанные с 1980 по 2001 год

Темперамент – хорошо,
С ним все в жизни лихо.
С темпераментом – грешно,
Громко, а не тихо.

Под звуки дивные рояля
Тюльпан раскрылся за окном,
Как будто солнышко стояло
На клумбе, спящей детским сном.

Красиво ветер трогал ветви
С нежнейшей первою листвой,
Денек был облачный, но светлый,
Как звуков частый, чистый бой.

Замолк рояль. Исчезли звуки.
Прощалось солнышко одно.
В тюльпане желтом ждет разлука,
Все лепестки с ней заодно.

Прошла всего одна неделя,
Вновь клумба желтая стоит.
– Да, сила солнышка не медлит, —
Сказал про то один пиит.

Замолк рояль. Исчезли звуки.
Прощалось солнышко одно.
В тюльпане желтом ждет разлука,
Все лепестки с ней заодно.

С рассветом вновь явился ты ко мне,
Любимое чудесное мгновенье.
Ты мой рассвет далекий. Ты мне мил.
Ты – ветерок иль, просто дуновенье.

Рассвет над домом – просто полоса.
Она, как тени светлые под бровью.
За этим домом спрятались леса.
А я пишу не ручкой – жизнью, кровью.

Немного милых, добрых, чудных слов
Влетели в мир над солнечным восходом.
Не досмотрела пару лучших снов,
Так будь ты моим летним Новым годом!

А это, значит, просто пару дней —
Ты мой рассвет и свет, и чары жизни.
Через два дня мне станет все видней,
Что ты исчез весь в коже, словно жилка.

Я поднимаю бровь навстречу снам,
Под ней полоска, тихого рассвета.
Я рада твоим призрачным словам,
Я рада снова утру, как привету.

Я оставляю мир сиюминутный,
Входя без слов в течение веков,
Где жил народ могучий или смутный,
Где был народ счастливым без оков.

Жила и я во всех веках когда-то,
Пройду века я с помощью страниц.
Мне безразличны часто в книгах даты,
Я еду по векам, но без возниц.

То окунусь в пещеры и ущелья,
То посмотрю в субтропиках леса,
То с древними кочую по кочевьям,
То в тундру забегу на полчаса.

То вдруг пройду я Арктику и тундру,
То в Англии останусь на часок.
Все! Хватит! Грим! Немного светлой пудры…
Я ухожу в действительность, дружок.

Действительность моя – сплошные книги.
Стихи, стихи, стихи за рядом ряд,
В них тянутся закладки, как визига,
Хотя читаю я почти подряд.

Отбросив все нескромные приветы,
И зная, вечер этот только мой,
Забыв мгновенно лишние советы,
Я ухожу под дождиком домой.

Дождь заставлял идти довольно быстро,
Бил по зонту и в буйстве был хорош.
Как хорошо: вода прибудет в Истре,
И дождь польет любимейшую рожь.

Но на балкон дождю закрыты двери.
Иду домой, чтобы полить цветы,
Им отдаю и воду, и доверье.
Дождь за стеклом и мокрые листы.

Пусть зависть к постороннему ненастью
Да не коснется зелени моей!
Я все полью! Залью! Пусть то опасно.
Пей мой лимон! И кактус тоже пей!

На этом все. Задерну в мир я шторы,
Мои ненастья смоет сильный дождь.
А дома против бед одену шоры,
На поле вновь растет спокойно рожь.

Вы извините мой строптивый нрав,
Я ревновала к маленькой кокотке,
И в глубине района и управ,
Я не была покладистой и кроткой.

Вы предпочли другую, не меня.
Быть может, и она была планктоном?
Года и ночи календарь менял,
А встреча откликалась грустным стоном.

Когда проснусь, то вспоминаю Вас,
Когда засну, то вижу Вас на фото.
Не думаю, что это только фарс,
И не сравню я Вас с любым и прочим.

Я облик Ваш на фото сберегу,
Он помогает в творческой работе,
И с Вами на одном я берегу.
Расцвел каштан, наверно, быть субботе.

Суббота встреч поэтов, вот и все.
Я не приду. Я больше не ревную.
Не верю или верю, – это всем
Не интересно, как планктон дрейфую.

Нежнейшие иголки
Играют на ветру,
Они совсем не колки.
А рядом? Рядом пруд.

Как хочется затронуть
Иголки, шишки. Нет.
И сквер он тот же омут.
– Не тронь, – его ответ.

Пучками из иголок
Она вся по весне,
Как миллион приколок,
На ветках и везде.

Когда стареет пихта,
То под ноги летят
Короткой стрижки вихры.
И к краю сквера в ряд.

Подстриженная пихта
Осеннею порой,
Как выпитая пинта,
Как юбки рваный крой.

Жил человек, любимец нежных муз.
Жену любил, не ждал чужих советов,
Цилиндр он носил, а не картуз,
Читал стихи поэт и в высшем свете.

Его стихи, поэмы, сказки – свет.
Да, свет, что излучает солнце.
Прозаик и мыслитель, и поэт,
Ликует он, сверкает так до донца.

Он мыслил изумительно в стихах,
Был непонятен призрачным натурам,
И потому остался он в веках,
В застывших и прекраснейших скульптурах.

Так можно необъятное объять?
На это лишь способен чистый гений!
Он музой в высшей степени объят.
Он монастырь из стихотворных келий!

Он человек! А, может быть, и нет.
Порой мне не понять объем великий,
Что выдал в лучший мир один пиит,
А может в том объеме чьи-то лики?

Ох, какой Вы неласковый, милый!
Вы сегодня немного чужой,
И стоите у крепости виллы.
Неприветливость – это, что шок?
Ох, какой Вы неласковый, милый!

Неприветливый Вы и ревнивый,
Но скажите: Любовь ни к чему?
Вы колючий и очень ранимый,
Так скажите то сердцу, ему.
Неприветливый Вы и ревнивый.

Встрепенулись все ветви у клена.
А березка поникла главой.
Ох, какой Вы еще зеленый,
Хоть на вилле слывете главой.
Встрепенулись все ветви у клена.

Эти здания, что нас окружают,
Сероватые окна небес,
Здесь за шторами много решают,
Не обходится там без невест.
Эти здания, что нас окружают.

Только мне улыбнитесь немного,
Осветите собой небеса.
Мой любимый такой недотрога!
И на клене всплакнула роса.
Только мне улыбнитесь немного.

Вентилятор дует нежно,
Ване душно без него.
Ваня трудится прилежно,
И одет весьма легко.

Взрывы хохота тревожат
Запотевшее окно.
Капли дождика не вхожи
В это плотницкое дно.