Наталья Патрацкая - Стихотворения. Избранное

В мае тает лед желаний,
Исполняются мечты.
Год насыщенных познаний,
Словно милые черты.
Облака плывут, светлея
Над моею головой,
Ветви в листьях тихо млеют
И качаются: ой, ой.
Размечталась я о мае,
За окном царит январь,
Солнца мало, очень мало,
Надеваю я – янтарь.
В нем смола моих желаний
О морских чужих краях,
Где по пляжам бродят лани,
Все такие: ай, я, я!
А есть женщины, как осень,
На плечах лежит листва,
Охрой выкрашена проседь,
Шлейф, янтарная молва.

В пургу попали на Алтае,
Сугробы стенами стоят,
Природа стонет, завывая,
Автобус полон был ребят.
Они все пели песни дружно,
Так заглушая страха миг,
Мотор ревел во тьме натужно,
И не естественный был мир.
Стояли вдоль дорог машины,
У них, что ль, кончился бензин?
Сугробов дикие вершины
Страшили близостью картин,
Они почти касались окон,
А снег вращался и летел,
Никто от страха не заохал,
Лишь прессовал сугробы тел.
И все сближались ближе, ближе,
И пели громко, что есть сил,
Их головы склонялись ниже,
Вдруг кто-то сонно засопел.

Погода, я скажу вам, не шашлычная,
А зонтик очень хочет погулять,
Деревья мокнут, дело-то обычное,
Под зонтиком пройду сегодня я.
На озере дожди с водою светлою
Встречаются, как точечный массаж,
Деревья в такт качают тихо ветками,
И ты главой качнул, какой пассаж!
Шашлык устал томиться, с луком вяленый,
А дождик затевает новый бег,
Деревья мокнут, ветрами повалены,
Стояли на пригорке целый век.
Шашлык сегодня нам не улыбается,
И кровь в любви не вспыхнет от вина,
Погода очень мокрая и банная,
Судьба промокла, сонная она.
Все спят под дождик тихий, затуманенный,
И на работу люди не спешат,
А дождик расплескался, словно манною,
И капли в лужах рожками смешат.

Как ясен голубой простор!
Какой размах небесной тверди!
Как хочется придумать вздор,
Чтоб в омуте проснулись черти!
Вода в реке и без волны,
Равнина неба наизнанку.
А чайки чувствами полны
И клювом держат лишь баранку.
А утром есть закон утра,
Когда встаю я поневоле,
Когда идти давно пора,
Когда не чайка я на воле.
Кусочек неба в вышине
Оставят мне на день грядущий.
И вздор затихнет весь во мне,
Работа есть, а я ведущий…
Остались с небом вновь глаза,
У чайки лишь глаза проснулись,
Они и небо, и леса,
С чертями только разминулись.

Травинки – былинки. Листочки и почки.
И вид самолета, и рокот его.
И дом – небоскреб, что построен так точно.
Струя самолета расплылась легко.
Ребенок поранил мизинец в фонтане,
Бежит и кричит, что в нем сетка остра.
Берем подорожник почти что спонтанно
И кровь остановим, и кончится страх.
Стремительно птицы летят к водопою.
Фонтан гладкой струйкой скользит с высоты.
И листья к фонтану летят, как к прибою,
Летят с черешками. И мокнут листы.
Опять разбрелась детвора по фонтанам,
Но обувь уже не снимают с ноги,
Быть может, кому-то все это и странно,
Но в речке вода холодней, не с руки…
Травинки – былинки, и дети – картинки…
И солнечный вечер длиннющего дня,
И шлепанцы в ряд на фонтане, ботинки…
Придет для них время. Сижу я одна.

Нормальная южная ночь.
Легла в среднерусской равнине.
А градусник – тридцать, ноль, ноль…
Колышет лесная низина.
И утром усталости нет,
Есть чувство – меня разварили.
Оставлю я пеший свой след
У леса, где клеща морили.
Ищу я прохладу в лесу,
А там испаренья земные,
Я бренное тело несу,
И ладно, что ноги не ныли.
Автобус я свой обошла,
Прошла там, где мало кто ходит.
Достигла положенных благ,
Еще проработаю годик.
А может быть, больше, Бог даст,
А может… к чему все сомненья.
Работа – конструкторский дар,
Для мозга нашла примененье.

Город лесной, город родной,
Светлый, красивый…
Солнечный весь, небом, водой —
Облачно-синий.
Зданья плывут, сказочный флот,
Как бригантины.
Мэрия вдруг, как кашалот,
Зубы раздвинет.
Взмоет фонтан струйкой воды,
Облаком влаги,
Город родной, милый, как ты,
В трепетном флаге.
Вижу красу новых людей,
Умных, спокойных.
Едут, идут в мир новостей
Честно, достойно.
Выжил родной, встал он из сел
Белым и славным,
И в микросхемах прочно осел,
И в них стал главным.

Блестят в граните берега,
Каналы ткут свои узоры,
Как море, плещется река,
Встают великие соборы.
Ворота редкой красоты
Златою кованой зарницей
Слегка касаются листвы
И отражают чьи-то лица.
Пройду Великий Эрмитаж,
Коснусь прекрасного величья
И поднимусь, как на этаж,
В душе своей, в полеты птичьи.
Янтарный клад пленит меня
Своим теплом, своим сияньем,
Он будет комнатный магнит,
Он отразит веков слиянье.
Фонтаны плещут в синеве
И замирают у Самсона,
И только блеска нет в листве,
Но блеск есть даже у газона.

Кто знает сильную Россию
Всю от начала до конца?
Кто знает тропки все лесные?
Кто знает прелести крыльца?
Над нею можно пролететь,
Увидеть склоны и долины,
И изгородей мелких клеть,
И пашен черные картины.
И ехать долго мимо рек,
Увидеть мост совсем уж рядом,
И за окном – деревьев бег,
И у домов краюшки грядок.
Въезжать в другие города,
Считать перроны отправлений,
И улыбаться иногда
От очень разных объявлений.
И снова в путь… на колесе,
На колесе, пусть обозренья,
И видеть все во всей красе
Архитектурные творенья.

Пионы цвели десять дней пред глазами,
Фонтан, окружая пушистой волной,
А струи им вторили, как голосами,
И что-то хорошее было со мной.
Я просто парила над бездной небесной,
Была на глазах твоих вечер и день,
Ты мне улыбался совсем бесполезно,
А туя бросала прекрасную тень.
Иду загорать – ты выходишь навстречу,
Иду с процедуры – под дверью сидишь,
В бассейне назначу безмолвную встречу,
А ты у стола уж с ракеткой стоишь.
Плыву я на лодке средь бреющих рыбок,
Среди незнакомых совсем берегов,
Где дачи и дачи, и зелень в них – рынок.
И вдруг тебя вижу, ах, вот ты каков!
Везде успеваешь, везде ты бываешь…
Ой, время скажи, мне куда-то пора.
В дверях мы столкнулись:
– Ты что, уезжаешь?
– Пионы все вянут, прошла их пора.