Ринат Калимуллин - Про мир, в котором не хочу… Сборник стихов

Когда твой мозг на грани безумства,
Тебе ничуть не понравятся мысли,
Лишь обрывки былого искусства,
Вопьются в тебя, будто лисы.

Они высосут все без остатка,
Ты почувствуешь боль от потери,
Так до первого мозга припадка,
Так до жизни под лапами смерти.

И твой мозг не желает победы,
Над своими безумными днями,
И накопятся в днях этих беды,
Не вместятся в правдивые рамки.

Ты соврешь, что прекрасные мысли,
Приходят два раза за вечер,
Ты не скажешь, что мозг твой изгрызли,
И гуляет отныне лишь ветер.

Ты захочешь подумать о счастье,
Но оно уж захватит все чувства,
Ведь негоже смеяться в ненастье,
Только глупым смешно от безумства.

Нет, никогда не открывайте душу,
Ни себе, ни близким, ни друзьям,
И если боль осколками наружу —
Идите к богу, громко, к небесам.

Бывайте выше, слушать ваши мысли
Не так легко, как слушать голоса,
И если долго вашу душу грызли
Мы не услышим – слышат небеса.

Наш век веселья, грусти и разврата,
Нас тянет тяжкими печалями ко дну,
Но лишь того, кто думает несладко
И лишь того, кто видит глубину.

Все остальные грузны и велики
И даром душу, даром свою суть,
К ним возлагают грусть,
Мечтанья, две гвоздики
И жизни сладкой сахарную муть.

Всего две капли могут сделать выше
Всего два грамма пущены в висок,
И дождик грузно бьёт тебя по крыше,
И ждет души твоей предательский курок.

Нет, никогда не смейте бить баклушу,
Не врите сказками прекрасным небесам
И никогда не открывайте душу,
Ни себе, ни близким, ни друзьям.

Все же странен собой человек,
Будто каждый из разных пород:
Кто-то год проживает за век,
Кто-то век проживает за год.

Одному каждый день минус день,
А кому каждый день минус пол,
Свою роль здесь сценирует лень
И убийца голов – дымный ствол.

Каждый день здесь по-разному груб
Каждый час забирая людей,
А ведь где-то погиб однолюб,
Прикрывая и славя детей.

Каждый день здесь по-своему мил,
И цветами вливает любовь,
Полюбил бы и сам крокодил,
Если б жадно не сдавливал кровь.

Каждый день здесь по-своему слеп
Много разных запутанных троп:
Кто-то год проживает за век,
Кто-то век проживает за год.

Много разных идей и путей,
Каждый может создать новый путь,
Но мы страшно боимся людей,
Оттого новый мир не вдохнуть.

Человек, как воронка реки,
Так же тянется струями вглубь
Мы горим утопая в любви,
А ведь каждый по-своему груб.

И пройдет много сказочных лет,
Будет пройдено много дорог:
Кто-то год проживает за век,
Кто-то век проживает за год.

Меняется время, меняются люди,
Меняются мысли, что в сердце из стали —
Чего не сломают и сотни орудий —
Какими мы были, какими мы стали.

Сидит на скамейке девчонка шальная,
Стреляет глазами случайных прохожих,
Что так не похожи, совсем не похожи
На тайных гонцов из великого рая.

В их мыслях порок:
как было бы славно
С ней вместе уйти украшать огород
И там же пахать, и класть в ее рот,
Что в мыслях ее очень грязно – похабно.

Мы видим людей сквозь призму зеркал,
В кривых отражениях каверзных глаз,
И если бы умный так долго молчал,
Его бы убили из низменных фраз.

Все смертно кругом – убили любовь —
Другое клеймо в пороке создав
Как много людей, не нужно и слов —
Какими мы были! Другими не став…

Бумага, бумажки да стоят ли сил
И душ, что уходят проблемы познав?
Одним от бумажек сей свет не мил,
Другим же от них это множество прав.

Вокруг столько сил: Ньютона, земли,
Давления, тяжести, мира весов,
Несчётное множество просто любви
Сердец, что закрыты на ржавый засов.

Ах, юная дева открой же свой взор,
Взгляни на великую правду души,
И сдвинь там немного тот ржавый затвор,
Впусти хоть немного горящей любви.

Тогда и бумага не будет такой,
Настолько сердечной, настолько больной,
И двинется путь сей прекрасной тропой,
Что выберешь нежной влюбленной душой.

Смотри на деревья, они каждый год,
С себя все бросают, чтоб позже одеть,
Ты тоже расстанься от этих забот,
Нагой ты сумеешь хоть мир одолеть.

Какая жалость жалеть себя,
И быть тогда хоть немного счастливым,
Так дерзко и мерзко себя любя,
Вместо золота кушать сливы.

Какая жалость браня боль,
Быть педантично бездельно статичным,
На раны закрытые сыпая соль,
Мечтать о здоровье и теле отличном.

Какая жалость быть много пустым,
Не видя в любви продолжения страсти,
Ведь всего-то нужны мосты
И его незабвенные сладкие части.

Какая жалость жалеть себя,
Любить себя и не быть критичным,
И будто высоты высот беря,
Считать себя лучше, сильней, атлетичней.

Это жалость, поверьте Простая жалость
Напускная тоска жрет печальную грудь,
Надо больше работать – немного осталось,
Работы не любит гнетущая грусть!

Дождик под вечер и грома раскаты,
Молний разрывы, разрезанный свет,
Гаснут тревожные общества страты,
Кажется громко, беззвучно, что бред.

Искорки тысячи глаз за раскатом,
Бьют напрямик в эту темень толпы,
Мысли собакой залаяли матом,
Не выходя за предел конуры.

Взрывы, сияние, детский восторг,
Визг не привыкших к подобному женщин,
Перед глазами и ясность, и морг,
Мир человека, действительно, тесен.

Лишь выйдя мозгами за конуру,
Увидеть готовы, как все в мире классно:
Смотреть на раскат и не видеть страну,
Не тратить мечты и любовь понапрасну.

Открывши глаза, вдыхать аромат
И видеть, что ясность приходит озоном,
И вот уж не видно ни власти, ни страт,
И уж подчинились природным законам.

Но это чуть-чуть, ненадолго, на время,
Пока гром не уйдет, и не включится свет,
На нас возлагают тяжелое бремя:
Неясности – да, а прекрасному – нет…