Борис Лайн - Провидение

Я жизнь прожил уже большую.
Серьезный возраст – 75.
И жизнь, теперь уже вторую,
Могу я завтра начинать.
Жизнь первая была такая,
Что очень даже непростая.
Я пережил войну и голод,
Кошмар, страдания и холод.
Я жил в эпоху дефицита.
Поесть нельзя было досыта.
Все продавалось «шито-крыто».
Закончив вуз, ушел в науку —
Открытий нового поруку.
Статьи научные писал,
На семинарах выступал,
Студентам лекции читал.
В итоге сделал я карьеру.
Достигнул степени и веры.
Как вдруг все круто изменилось,
Наука враз совсем забылась,
Ко мне Поэзия явилась
И завладела целиком,
Явив меня своим рабом.
Я счастлив в своей новой роли
И не желаю другой доли.

Я не художник, я поэт,
Но мне подвластен и портрет,
А если кисти рядом нет,
Беру гусиное перо,
Чтоб передать свое нутро.
Для храбрости беру пол-литра,
Что вместо радуги палитра.
Включаю кнопку «Вдохновение»
И так пишу свое творение.
Что есть в зеркальном отражении?
Лицо с не общим выражением.
Видны следы от самомнения,
А также признаки сомнения,
Итоги разных чувств сражения,
Своего «эго» ущемления,
А главное, добра правления
И интеллекта проявления.

Интеллигентное лицо,
И мысль тоже налицо.
Все очень тонкие черты,
Они с годами не стерты.
Моих родителей творение,
Одухотворенное явление.

Землетрясение в Непале.
Людей семь тысяч умирали.
Большая очень амплитуда —
Почти что восемь магнитуда.
Непальцы безмятежно спали
И ни о чем они не знали,
Кончину не подозревали,
Лишь только тихо погибали.
Сильны стихии разрушения
И городов опустошения,
Надежд всех полное крушение
И нации исчезновение.
Спешат на помощь иностранцы:
Москва, французы, пакистанцы.
Как выжить спасшимся во мгле?
В аду, без помощи извне?

Я слишком рано просыпаюсь,
В постели очень долго маюсь.
То раскрываюсь, то накрываюсь,
То сном тяжелым забываюсь,
То неожиданно вращаюсь,
Холодным потом покрываюсь
И еще больше утомляюсь.
От сна – теряю быстро силы,
И жизнь мне кажется постылой.
Мечтаю только об одном:
Забыться сладким детским сном.

Я счастлив и безумно рад,
Что у меня есть старший брат.
Моя надежная защита,
Она из стали и гранита.
Мой брат талантами богат.
Он очень мудрый от природы,
И не сломили его годы.
Он доктор всяческих наук,
Широк познаний его круг.
Брат меня с детства опекал
И наставлял и помогал.
К концу подходит жизни срок,
Но я совсем не одинок.

Повсюду флаги гордо реют,
И люди в предвкушенье млеют.
Вот, наконец, и к нам пришла
Волшебной спаржи дивная пора.
Она подарит нам здоровье.
Полезней, чем молоко коровье.
Чем толще спаржа, тем вкуснее,
полезнее и здоровее,
Но кошелек еще пустее.
Пришел однажды в ресторан,
И там на мягкий сел диван.
Ко мне тут кельнер подбегает,
Меню на выбор предлагает:
«У нас для Вас благая весть:
У нас сегодня спаржа есть.
С чем будете ее Вы есть?
У нас к ней соус есть от Томи
И молодой картофель кроме,
Копченый угорь, ветчина,
Она нежна, свежа, вкусна».
Зеленой спаржи я вкусил,
Деликатесом закусил
И все сухим вином запил.

Источник всех богатств и благ —
И не волшебник и не маг.
Ни нефть, ни газ,
Ни изумруды, ни алмаз
И не железная руда,
И не пресная вода.
Источник благ всех – интеллект.
Науки и труда комплект.
В пустыне голой иудеи
Явили дерзкие идеи.
Морскую воду опресняют
И в питьевую превращают.
В Израиле среди песков
Глубокий водоем готов,
В котором будущий улов.
Растут селедка и треска,
Лосось, навага, камбала.
В бассейне из осетра
Доится черная икра.
Растут там прямо на песке
При ужасающей жаре
Картофель, перцы, баклажаны,
Клубника, виноград, бананы.
Израиль – торжество хай-тека.
Гимн интеллекта человека.

Мечта поэта в начале лета:
На золотом песке лежать на Creta,
На солнце раннем загорать
И от счастия стонать.
Смотреть на небо голубое,
На море синее такое.
Погревшись, в море растворяться,
В котором хочется остаться.
Вода – парное молоко
Там, где не очень глубоко.
И ни о чем совсем не знать,
Не думать и не вспоминать.
Лишь песни Челентано слушать
И сладкую черешню кушать.
Да, море, солнце – совершенство.
Их видеть для меня – блаженство.

Весной, на праздник Первомая,
Раскинулся, границ не зная,
Чудовищный блошиный рынок
Предметов старых и новинок.
Под голубым открытым небом
В угоду всяческим потребам
Людей сто тысяч на Лугу —
Ей-богу, я совсем не лгу.
Кругом огромные развалы,
Предметов всех лежат навалы.
Здесь материальная культура
Веков, давно уже минувших
И в Лету полностью шагнувших.
Азарт тут только правит бал.
Закон простой – купил-продал.
Предметов список бесконечный,
Необозримый, просто вечный.
Здесь продаются телефоны
От самого от Эдисона.
Здесь можно видеть граммофоны,
Пластинки к ним и патефоны.
И довоенный репродуктор,
И детский маленький конструктор,
Огромный ламповый приемник,
А рядом – старый звукосъемник.
Лежат персидские ковры.
Они из шелка, им нет цены.
Плита с древесным очагом,
Нога с железным сапогом.
Одежда, мебель, зеркала,
Монеты, ведра, ордена…
Военная есть амуниция —
Вполне пригодная кондиция.
Посуда из фарфора, вазы,
Сантехника и унитазы.
Лежат от Кайзера две каски
И много разноцветной краски.
В жеодах выросли кристаллы,
Из разных стран есть минералы.
Стоят старинные картины,
И есть с золотом витрины.
Еще очень много видят очи,
Но у меня нет больше мочи.
Зачем здесь целый день гуляют?
Глаз от вещей не отрывают,
Надежды тайные питают,
И раритеты открывают.

Какое счастье, что есть о ком заботиться,
И одиночество уж больше не воротится.
Какая радость, что рядом близкий человек,
С которым ты готов прожить свой век.
Мечтать, читать, гулять, играть,
Друг друга нежно обнимать
И непрестанно целовать.
Как это следует назвать?
Коль закипает в сердце кровь,
Пришла горячая любовь.