Вячеслав Ананьев - Иные поднебесья. Исправленное и дополненное

И небесные тени кладёшь,

Торопливо из дома выходишь

И опять на свиданье идёшь.

Ты ещё своё сердце остудишь

О холодную стену измен.

Из спрессованных дней, воплощённых умело?

С ржавой болью в душе я брожу в эту рань,

Паутину топча, по стерне посерелой.

Ты стучаться ко мне ещё будешь

После тяжких в душе перемен.

Я опять привыкаю к дорогам,

Вспоминаю волос твоих шёлк.

Ты вернёшься, моя недотрога,

Встрепенёшься – а поезд ушёл…

И куда ни взгляну – всюду крылья

Стрекоз в паутинном плену шелестят сиротливо —

То изорваны вкось, то измяты всерьёз,

То с отливом зари, то с лучом шаловливым.

Как всё было давно! Поздравленья, мечты

И качелей корабль в тишине тополиной…

А теперь – посмотри: целый мир красоты

Уплывает, как сон, на крылах журавлиных…

Вот и порвана здесь эта «красная нить» бытия.

Ты и я невиновны.

Что осталось при нас, надлежит сохранить:

Может свяжется осенью новой?

Из пластинки какой-то известной

Вырывает мотивчик игла.

Я шагаю по комнате тесной —

Потолок и четыре угла.

Я ночевал у женщины одной.

Я задавал ей разные вопросы,

Полузнакомой, но уже родной,

С красивой головой русоволосой.

Она мне фотографии детей,

Своих детей показывала мило

И просто, без кокетливых затей,

О жизни одинокой говорила.

Одному мне сегодня осталась

Эта комната. Вот так дела!

Ты проснулась чуть свет, причесалась

И на большую площадь ушла.

Она совсем не жаловалась, нет,

А голосом простым повествовала:

Как муж ушёл, как за жильё и свет

Порою заплатить недоставало.

И всё лились слова её, лились,

Как струйки благородного металла.

* * *

Глаза прикрою. Вспомню. Помолчу.

С людьми бывает – и со мною было.

Я никому плохого не хочу.

А взор то падал, то взвивался ввысь,

Когда она Цветаеву читала…

Хочу, чтоб только ты меня любила.

Но ты в любовь играешь и сплеча

Ревнуешь всех без видимой причины,

И плохо мне бывает сгоряча,

И я впадаю в мрачную кручину.

И я подумал: «Вот проходит ночь.

Уже зарёй окрашена дорога,

Но чем мне этой женщине помочь?

И улыбнулся скорбно и убого.

Она уже заваривала чай.

Но я люблю! Люблю тебя! Люблю!

Зачем же ты опять заткнула уши?

Вступала в день за окнами округа.

И я сказал: «Детишек навещай,

Ведь «пятидневка» – долгая разлука».

Послушай, об одном тебя молю —

Люби меня и никого не слушай.

* * *

И ночь прошла, и засияло утро,

И тронулись в дорогу голоса.

И в тишине таинственно и мудро

Качнулись полусонные леса.

Жизнь ломала меня, кувыркала,

Загоняя в медвежьи углы,

Но душа ко всему привыкала

Среди всякой хулы и хвалы.

Ладонь твоя прохладная, как небо,

И чистая, как детская слеза,

Дарила мне прозрение и негу,

И я открыл влюблённые глаза.

И грянул свет! И чем дальше

Несла меня беспощадная эта судьба,

Отвыкал я от лжи и от фальши,

Пот холодный стирая со лба.

Любимая, высоко и так легко сияние его!

Но сквозь все расстоянья и сроки

Я к тебе возвратиться смогу,

Оставляя кровавые строки,

Как израненный зверь на снегу.

Мы вместе, ты мила и светлоока,

И мне не надо больше ничего.

Слышу я сквозь ветра и метели,

Как во все километры свои

В моём сердце звенят параллели

Дивной музыкой вечной любви.

* * *

Если жизнь – это выдох и вдох,

Если смерть – это мглистая пустошь,

Неужели меня ты отпустишь

Одного в беспредельность дорог?

Неужели с улыбкой в глазах,

Равнодушно взирая вослед мне,

Превратишь в холодеющий прах

Нежный пламень надежды последней?

* * *

С. П.

Душа поёт в предчувствии пути,

Летит она навстречу мирозданью.

Так до свиданья, друг мой, до свиданья!

За все обиды ты меня прости.

Слова и руки, руки и слова…

И трудная, как исповедь, дорога.

Любви моей печальная глава

Подходит к завершенью, слава Богу.

Мы, может быть, и встретимся ещё,

Когда, устав от суеты и скуки,

Ты снова мне положишь на плечо

Надломленные, ласковые руки.

И боль мою врачуя в тишине

Залитых солнцем и духами комнат,

Ты растворишься радостно во мне

И прошлое душа моя припомнит.

* * *

Оставляю тебя в час разлуки ночной

На перроне в трагической позе.

Только песню мою отпусти ты со мной,

Чтобы вырвался к свету мой поезд.

Сквозь покров тишины хлынул из-под колёс

Вальс прощальный, надсадный и сирый,

И зажглись в темноте огоньки твоих слёз,

И гудок оглушил меня сиплый.

Будет курицу есть мой попутчик в купе,

Будет чай предлагать проводница…

Ни к чему горевать и грустить о тебе,

Я назад не смогу возвратиться.

Чтобы ты не грустила и села в трамвай

И умчалась на край мирозданья,

Вместо самого страшного слова «прощай»

Я тебе прокричал: «До свиданья…»

* * *

С. П.

Над Рыбинском ветра, сшибаясь лбами,

Напором вероломным и тугим

Разбрасывают чаек над домами,

Смеясь над одиночеством моим.

Мы с тобой среди зелени дачной,

Прикрывая от солнца глаза,

Говорим о любви неудачной

И согласно звучат голоса.

Ты где-то там, за тридевять «не знаю»,

За тридевять «не помню»… Ангел мой!

Зачем, скажи, я сердцем изнываю

В печали беспросветной и немой?

Твой хозяин ревнив и обидчив,

Хоть седа у него борода.

Помнишь, как он бранился, набычась,

Когда мы возвратились с пруда?

Ну зачем тебе эти оковы

И надуманных чувств суховей?

Брось хозяина к чёрту такого!

А сама стань царицей моей.

Зачем, ответь, судьба ко мне жестока?

Издалека я шлю тебе привет!

Алеющая линия востока

Растаяла, но далеко рассвет.

* * *

Цветущею лозою обвила

Мою печаль краса твоя и нега,

И слёз росой мне сердце обдала.

* * *

Ты вся – восторг! Как зелень из-под снега.

Стоим в дыму цветения весны

И стынем – два волнения, два взгляда.

Зачем, мой ангел, голосом вины

Ты говоришь мне ласково «Не надо»?

Зачем, губами сделавши цветок,

Ты шлёшь предупреждающие знаки?

Ведь я люблю твой каждый ноготок

И в нежном взоре солнечную накипь!

Во мне созрели светлые слова.

Не убегай! Послушай, дорогая:

Я твой – как день, как робкая трава,

Как синий пруд, как яркий всполох мая!

Да, ты вся из весеннего солнца!

Как такую тебя не обнять?

Ты смеёшься – и небо смеётся,

И зелёные листья звенят.

Как твои загорели колени!

Ты кричишь мне: «Рубашку снимай!»

И колышатся люстры сирени,

Освещая ликующий май.

И поют соловьи-невидимки

Над Немчиновкой, звонко поют.

И глаза твои в ласковой дымке

Мне покоя весь день не дают.