Василий Федечкин - И падал день… (сборник)

Как чисто, волшебно, красиво,
Ухоженно, мило, учтиво,
Разумно, гуманно, нелестно,
А самое главное – честно!
Продуманно и совместимо,
Прекрасно и неповторимо,
Размеренно, тихо, спокойно,
Так чинно, весомо, достойно
Здесь жизнь протекает привольно.
Всегда здесь и всё всем доступно,
Тепло, благодатно, уютно,
Не тесно, но так многолюдно,
Свершается всё здесь прилюдно.
Все здесь свободны, хочешь – гуляй,
Но помни при этом, не забывай,
Порядок особый всегда соблюдай,
Священное место, по-нашему – Рай!

Второй месяц на Ямале
Ночь полярная идет:
Солнца нет, да и едва ли
Завтра к нам оно придет.
Лишь Луна – соседка наша
Бледно светит, не горит,
В это время нет ей краше.
Сказку дивную творит,
Рассылая сны всем детям,
Взрослым будто говорит:
«Посмотри, зеленым цветом
Снег искрится и горит…
А мороз, старик веселый,
Всем подарки раздает:
Иней, по утрам лиловый,
Снега хруст, когда идет
Человек по сказке этой,
Восхищаясь всей красой,
Охватившей полпланеты,
Что бывает лишь зимой!».
В это время на Ямале
Происходят чудеса,
На моем родном Ямале
Вот такая-то краса!
Здесь Луна совсем другая
И иные небеса…
Представленье здесь порою
В лунном свете и в цветах,
Вот уж диво, я не скрою,
Происходят в небесах.
Разливается, сияя
Белым, красным с синевой,
Взгляд и душу восхищая,
Что теряется покой.
То сиянье сверху льется,
Переливами поет,
Вдруг цветным оно возьмется,
В бледно-белый перейдет,
На полнеба заиграет,
Заискрится, загорит,
Разноцветием сыграет
И куда-то улетит…
Вновь появится внезапно,
Но совсем в другом углу,
Разгораясь так азартно,
Это – чудо, я не лгу…
И стоишь ты, наблюдая
Эту сказку наяву,
Об одном всегда мечтая –
Дольше б жить в родном краю!

Дым с котельной вверх струится
Белым медленным столбом,
Лунный диск едва светится
Бледным матовым кольцом.
А мороз трещит, лютует,
Послабленья не дает.
Вот уж месяц здесь ночует
И рекорды свои бьет…
Днем за 40, ночью ниже,
Благо ветра нет совсем,
Птиц летающих не вижу,
Зверю трудно, трудно всем.
На крыльцо едва ты ступишь –
Заскрипит, застонет вдруг,
Всех жильцов в домах разбудишь
На три улицы вокруг…
А домам – им тоже трудно,
Сохраняют нам тепло,
Выглядят снаружи скудно,
Паром их обволокло…
А внутри – другое дело,
Как вошел, везде что Крым:
Раздеваемся мы смело,
На мороз с окна глядим,
Рассуждаем о погоде,
Про морозы говорим.
Нынче что-то жмет природа,
Мы тепла уже хотим,
Что пора уже немного
Послабленья нам послать.
Говорит синоптик строго:
«Вновь мороз, тепла не ждать»…

Как мизерно мал человек
Пред нынешней властью продажною,
Печален и краток наш век,
Цена его просто бумажная…
А власть ни пред чем не стоит,
Что, впрочем, бывало и прежде,
И то запрещает, и то не велит.
Живем мы лишь верой, надеждой,
Что, может, наступит пора,
И сможем вздохнуть мы свободно,
А завтра будет лучше, чем вчера.
И делать будем что душе угодно.
Пока ж душа и стонет, и болит,
И птицей, словно в клетке, бьется,
И зверем раненым кричит,
Свободы просит, не уймется…
Ведь так устроен человек,
Ему всегда чего-то не хватает,
И пусть обидно краток его век,
Лишь о свободе он всегда мечтает!

От безысходности и страха
Отец мой горькую пивал…
Носил всегда одну рубаху
И пиджаки не признавал.
Любил «мундир», селедку кушал,
В обед легко он засыпал,
Все новости про Мао слушал,
И очень много он читал…
Закончив семь всего-то классов,
Задачки щелкал, как орех,
Владел он русским матом классно,
Зато всегда имел успех…
Любил возиться в огороде,
Ведь очень рано он вставал,
Бывал сердит, коль о погоде
Прогноз послушать я мешал…
А как любил и ждал субботу,
Любимый день в неделе был,
Идти не надо на работу,
В субботу в баню он ходил!
Ведь банька для него – святое,
Любил попариться не раз…
И тело, будто молодое,
И настроенье – просто класс!
А после бани, по закону,
Суворов вроде бы сказал:
«Нет денег, продавай кальсоны»,
…Не продавал, но выпивал.
За это мама не ругала,
Суббота – день его сполна.
Все она ясно понимала
И об одном всегда мечтала –
Лишь бы не начал пить с утра!
А как любил он всех животных,
И лишь котов не признавал,
Кормил бродячих и голодных,
Верхом проехать мне давал.
А конь был добрый и усталый,
Наверно, очень-очень старый.
Верхом сажал меня отец,
Я ж, бестолковый удалец,
Галопом гнать его пытался.
Как мог наш конь, так и старался,
С трудом до рыси разгонялся
И вновь на шаг переходил –
Он уронить меня боялся…
А я сердился и ругался.
И тут отец мне говорил:
«Ты сын, конечно, шустрый малый,
Да конь наш старый и усталый.
К тому ж тебя он бережет,
Поэтому так грустно ржет…
Привык он в упряжи трудиться,
А не верхом с тобой носиться,
Ты слезь с коня и хлеба дай,
А сам давай, иди гуляй…
Пусть старый конь теперь пасется,
Ведь завтра вновь ему придется
Возить продукты в детский сад.
Сегодня отдохнуть он рад…
А ты, мой сын, расти и знай,
Рукам-то воли не давай
Ни с людьми и ни с конем,
Все поймешь и ты потом,
Когда взрослым сам ты станешь
И немножко жизнь узнаешь…».
Вот так добру меня учил,
Хоть в институты не ходил
Отец мой, скромный и умелый,
Пусть по характеру несмелый,
Зато он добрый был всегда.
Что понимать я мог тогда,
Когда он рядом был, живой…
Уж девять лет… обрел покой,
Ушел из жизни бренной,
Истлел и прах – он тленный.
Теперь молюсь я по утрам,
Жилось что б лучше ему там,
Он же сверху за мной наблюдает,
На праведный путь направляет,
Но как мне его не хватает,
Один только он это знает…

Ах, Варшава ты Варшавка,
Мое милое село,
Будто острою булавкой
В сердце ты мое вошло.
И луга, родные взору,
За селом холмы и сад,
И поля, и косогоры,
Колки редкие стоят.
Все так дорого и мило,
Все здесь радует мне глаз,
Отношусь к селу ревниво,
Не стесняясь в этот раз.
Каждый раз, как подъезжаю,
Сердце бьется так в груди,
Я люблю село и знаю –
Лучше в мире не найти!
Потому что здесь родился,
Рос, учился, мяч гонял,
В первый раз я здесь влюбился,
Здесь же в первый раз терял.
Но я помню все до боли,
Помню тропку к Иртышу,
Как копал картошку в поле,
Как на секцию спешу,
Как, собравшись на рыбалку,
Спал я крепким детским сном,
Разбудил с трудом мой папка
И смеялся, но потом…
Праздник был, как по дороге
Проезжал старик на дроге,
Вещи старые он брал,
Нам в обмен шары давал,
И, конечно, пистолеты,
И пистоны, и ракеты.
Мы тащили все подряд,
Дед-старьевщик, был он рад.
Помню, шумною ватагой,
Уходили в лес, в поход,
Жизнь та не была богата –
Так к соседям, в огород…
Школа, клуб, свиданье, танцы,
В воскресенье – стадион.
Комсомола мы посланцы,
Молодежи – легион.
Как мы жили дружно прежде!
Ты грусти, но не горюй,
Затыкали рот невежде
И справляли сабантуй.
Всем селом на первомайский,
На веселый шумный ход,
Оставляя только узкий
Для начальников проход.
И никто не обижался,
И никто не был сердит,
Если кто-то зазнавался,
Быстро ставили на вид.
Так росли мы, так и жили,
Сердцем мы срослись с селом,
А уехав, не забыли,
И съезжаемся гуртом…