Владимир Коржик - Родной порог. Сборник стихов и песен

2001

Покатилось колесо, колесо,
Задержалось над обрывом и со…
Сорвалась и не допела струна,
Резанула по рукам, да сполна.
Ни дороги, ни тропы – на камнях,
Распекают душу совесть и страх.
От судьбы совсем не просто уйти,
По ущелью колесу не пройти.

Не пройти, когда чужые – свои.
Нет дороги, если нет колеи,
А на небе пламенеет закат.
Не найти пути, а кто виноват?
И сорвался где-то в пропасть карниз.
Извините, здесь – не дамский каприз.
На вершинах, где белеют снега,
Упаси, Господь, коль дрогнет нога.

Вдоль обрыва – там, где берег морской
Пеной стелется, а волны – с тоской,
След веков, смывая, прячет вода.
Что прошло, уж не вернёшь никогда.
Одинокий волк завыл на луну.
Оступилось колесо, и… ко дну.
И душа взметнулась в высь, в небеса.
Затерялся след земной колеса.

2001

Сколько лет тот серебряный иней
Будет сниться, и длиться зима…
Твой остывший платок тёмно-синий,
Да хрустальных ресниц бахрома?

Бог ты мой, что же вьюга так злится?
Ведь метель подпевая, любя,
Робко в сердце тихонько стучится,
Чтобы снова напомнить тебя.

И на памяти – бархатный вечер,
Белой шалью завьюжит волна,
И ложатся снежинки на плечи,
Свет лиловый нам дарит луна.

И озябшие пальцы согрею,
Станут бисером капельки льда.
От улыбки твоей захмелею,
От грустинки – замёрзнет вода.

Белым облаком к небу взметнёмся,
Будут звёзды нам путь освещать…
У созвездия Девы проснёмся…
Чтобы утром расстаться опять.

И позёмка, тропу заметая,
Прерывает тот сказочный свет…
Ну, зачем эта вьюга шальная
На душе свой оставила след?

Сколько лет тот серебряный иней
Будет сниться, и длиться зима…
Твой остывший платок тёмно-синий,
Да хрустальных ресниц бахрома?

2001

Разметала волосы грусть,
Извелась белугой, и пусть
На высоком гребне волны
Сгинет, словно тень Сатаны.

Напишу письмо, напишу,
Я тебя, сынок, попрошу
Отложить на завтра дела…
Голова, как сажа, бела.

Всё же мы с тобой – мужики,
Горечь всех обид и тоски
Не храни в душе – на беду,
Урони, что камень в пруду.

Время не воротится вспять,
Годы улетят, и, как знать,
Ангел, снизошедший с небес,
Встретит там, где сказочный лес…

Снова будут липы цвести,
Но не скажет кто-то: «Прости…»
И не сможет солнечный день
Бросить чью-то тень на плетень.

Ночью прослезятся кусты,
Мёдом будут пахнуть цветы,
Звёзды их согреют теплом,
Месяц окропит серебром.

2002

Эта ночь – мне, как бархат бутона,
Я пишу, вспоминая о Вас,
У лампады сияет икона,
Мать святая всё помнит о нас.
Этой ночью мне вовсе не спится,
Разметалась луна серебром,
Лист кленовый, слетая, кружится,
Всё искрится под звёздным ковром.

Жаль, вуаль кроет блики видений,
Лики локона, профиль, анфас.
Не ложится строка вдохновений.
Уж-то бес нас попутал тот час?
Белый пепел навеет не ветер,
Одолеет забытая грусть.
Околдован судьбою, но светел,
Очарован мечтою, и пусть…

На границе бескрайнего поля,
Путь усеян сиянием грёз.
Что-то воля – мне, словно неволя,
Тихий омут – под тенью берёз.
Что-то тянет – улыбкой незримой.
Бог ты мой, уж-то с нею родней?
Кареглазой, безумно красивой…
Видно, Господу сверху видней.

2002

Затеряюсь на воле, у леса,
Растеряюсь, черёмухи цвет
Упадёт на колени, повеса,
И красавицы свидится след.

И затеплится клевер душистый,
А берёза склонится листвой,
А над лугом – туман серебристый,
По-над логом – дымок с берестой.

А у ельника – там перетяги.
Разыгралась ольха… Ай, хитра!
То ли клён, то ли ясень, бродяги,
Любовались луной до утра.

И заслышится крик журавлиный,
И по лунному следу пойду.
Затеряюсь, как пух тополиный,
В белоснежном весеннем саду.

Затеряюсь на воле у леса,
Растеряюсь, малиновый звон
Уведёт за собой, как повесу,
Под хрустальный церквей перезвон.

2002

А гитара напела бы лестно,
Струны тянутся сами к рукам,
Но поверьте, лишь Богу известно,
Как живется и дышится Вам.

Я бы мог уложить рифмы строчек
На алтарь – мне и Вам пополам,
Задарить, словно синий платочек,
И откланяться низко, мадам.

Белым облаком мог бы взметнуться,
Унести эту боль на руках,
У созвездия Девы споткнуться,
Затеряться навек в облаках.

Опуститься таёжным туманом,
По берёзе скатиться росой,
Быть не тронутым вовсе обманом,
Озариться янтарной красой.

С Вами было и не было грустно,
Жизнь – тонка и остра, как игла.
А цыганка гадала искусно
По наитию, видно, могла.

Разорвались парчовые сети,
Разлетелись осколки судьбы.
Растерялись, как малые дети,
Не нажить бы, однако, беды.

А гитара напела бы лестно,
Струны тянутся сами к рукам.
Но, поверьте, лишь Богу известно,
Как живется и дышится Вам.

Я бы мог уложить рифмы строчек
Тонким веером к Вашим ногам,
Задарить, словно синий платочек,
И откланяться низко, мадам.

2002

По следу, по лунному следу,
Коня оседлаю силком,
Уеду, пожалуй, уеду,
Судьбу испытаю тайком.
У края стремнины взметнётся
Лихой вороной на дыбы,
В агонии танца неймётся…
Легко ли ему – до беды?!

Метель, завывая, шальная
Заносит мой праведный путь.
Не спросит… уймись, не родная,
С собой разберусь как-нибудь.
В снегу окунусь, и, немея,
Вдыхая снежинки в бору,
Под кронами сосен, хмелея,
Небесный букет соберу.