Борис Останков - Отражаясь любовью

Народ на колкости в беседах тороват.
Но это не с начальством – меж собой,
И чтоб не поперхнуться за едой,
Короче, натемнят, как тот… квадрат,

Где наглости пределов нет конца,
Рассчитано на глупого юнца,
Иль у кого мозгов мошна слаба.

Заскоки правят миром без конца —
В карман деляг деньжата льёт труба…
Пусть так, а что ж планета голубá?

Пусть так, а что ж планета голубá?
Чтоб не в карманах злато и агат,
А чтоб душой землянин был богат,
Где нынче алчность, грязь в три короба.

Поймав удачу, как Али-Баба
(Помог ему верховный аппарат),
Стал к бедам честных слеп и глуховат —
Им не помогут стоны и мольба.

Нет, не тому шлёт небо благодать,
Не зря же до сих пор жирует тать.
Победа зла, иль высший приговор?

Красив с трибун фальшивых слов парад,
Но дело нужно, а не разговор:
«Пошлёт ли Бог беднягам мир и лад?»

Пошлёт ли Бог беднягам мир и лад?
А ты молись, твори добро для всех.
Не бойся, коль за это – желчный смех,
И не проси за милости наград.

Живи ты без гордыни и бравад.
Тогда сам по себе отстанет грех.
Но избегай сомнительных утех.
И будешь ты всему, что делал, рад.

Мне голос сверху: «Бьюсь я об заклад,
Что здесь ты, как лиса и виноград,
Иль я не прав? Покайся, наконец.

Из уст твоих – помпезный фраз парад,
Скажи мне, новоявленный мудрец,
А всем заветам Господа ты рад?»

«А всем заветам Господа ты рад?»
По мне, так на засыпку сей вопрос —
До Библии я, грешник, не дорос,
Хотя никто не ставил мне преград.

В политике – вот тут, как на парад,
Мы знания свои – на них есть спрос,
Хотя в верхах намёк: «Не суй свой нос,
Добавишь только множество шарад».

Какой-то слишком умный… идиот
В сердца людей метнул да Винчи код.
Враг рад – вот вам сомнение, раздор.

Померк в иконостасе Божий лик —
У прихожан греховный разговор:
Язык, порой, соблазнами велик.

Язык порой соблазнами велик.
Слова летят, впрямь ангельский сонет.
Их главный козырь в спорах: «Бога нет!
Из обезьян весь род людской возник».

Преодоление бесовских пик
Трудней, чем необъятной влезть в корсет —
«А Фауста в аду, – мне скажут, – нет».
Хор ангелов – спасительный родник.

Поскольку я слегка придурковат,
Шучу с верхами, как отважный хват:
«Виновник в бедах – слесарь Иванов!»

С «Олимпа» глас, циничностью скрипуч:
«Ты прав, а также – кто пасёт коров»
Обманом часто голос наш певуч.

Обманом часто голос наш певуч —
Тех «соловьёв», что солнце каждый день,
Всем закрывая, дарят грусти тень.
А может, зря тут стих мой ядом жгуч,

Ведь срок настал – ни «соловьёв», ни туч.
То осветив, что было набекрень,
Нас обогрев, прогнав хандру и лень,
Явились… двое… с вновь рождённых круч.

И каждый понял, в чём он виноват…
Повсюду слышно славное «Виват!»
Чего же замер ты, повесил нос?
«Слова с трибун – призывы на пикник?

А это утвержденье иль вопрос:
Хоть речи – дождь, в них – камнепад,
ледник?!»

Хоть речи – дождь, в них – камнепад,
ледник
У всех ораторов козырной масти,
Творит, живёт народ при всякой власти…
Немного жаль, что раньше мрёт мужик.

Я, как и он, от слов с трибун поник.
Мне скажут: «Есть там правда, хоть
отчасти,
Так для чего ж ты распаляешь страсти?»
Друзья, правдив лишь детский смех
и крик!

Бывает щедрым в играх бравый «новый» —
И в картах он, и в судьбах бить готовый.
И зря шипит завистник: «Он глумной».

Идеями он, творчеством могуч.
Но снова шёпот: «Стонет шар земной,
Господь, пошли святейших истин луч».

Господь, пошли святейших истин луч —
Алкаем их и припадаем ниц.
Как гнула осень в поле раньше жниц,
Так и сейчас – всех тех, кто невезуч.

Ты знаешь: бес не тонет – он плывуч.
От действий дьявольских придворных лиц
Порой глаза выходят из глазниц —
Смешон ведь тот, кто в князи из онуч.

Он в храме с видом божьего раба,
Но вряд ли в мыслях у него – мольба.
Мечтая о гулянке, крестит лоб.

Жалеем их – по мукам им ходьба.
Вопрос к тебе перед заходом в гроб:
Добра и зла извечная борьба?

Добра и зла извечная борьба,
Когда идёт сердец, ума захват.
Быть может, дьявол в этом виноват.
Чего ж мы слышим иногда: «Судьба»?

Порой твердят: «То злая ворожба» —
Замрёт душа, и ум ей – не солдат.
Здесь шахматисты скажут кратко: «Мат!»
Пусть так, а что ж планета голубá?

Пошлёт ли Бог беднягам мир и лад?
А всем заветам Господа ты рад?
Язык порой соблазнами велик,

Обманом часто голос наш певуч —
Хоть речи – дождь, в них – камнепад,
ледник.
Господь, пошли святейших истин луч!

В упоении сладостных снов
Мне подарок от прежде любимой,
Я мурлыкой весенних котов
Ночь ловлю, и ни с кем не делимо!

Вот поймал, вот опять… Стоп, награда
За погасшее пламя костров.
Слева, справа звучит серенада,
Подплываю, как вор из воров…

Честь хранящие слева – невесты.
Остров справа – соблазны красы сатаны.
Дирижёр им не нужен, оркестры,
Им прозрачные платья нужны.

Что ж, вначале причалю к невестам,
Чтоб упиться невинностью тел.
Цвет и запах любого в них места
Ощутить грешный дух захотел.

Подплываю, поднялся и что же?
Хор затих, и ладони прикрыли места
Те, что всякого клада дороже.
Но прикрыли-то их, знаю я, неспроста.

Интуиция – друг подсознанья,
Делать это невинным невестам велит,
Пробудить у смотрящих желанье —
Осмотреть и не только тех мест… колорит.

Для чего мне смотренье? Я знаю,
Что как будто скрывает прозрачная
ткань.
Подошёл к той, что с левого края.
Задрожала пока что несмелая длань.

А она с выражением смутным,
С раскрасневшейся розой на ямках ланит
Прошептала: «Теченьем попутным
Притянул к нам каких интересов
магнит?»,