Терентiй Травнiкъ - Мгновенья осени моей. Стихотворения

Откуда это в человеке:
Достигнув мира, в том же веке
Пойти от достижений вспять,
Забросить и не продолжать…

Быть может юное не может
На камне прошлого стоять,
Мечей не вынимать из ножен
И букв из текста не терять?

Пишу… Пишу, как разумею.
Кто знает, только вдруг строка
Хоть в чём-то убедить сумеет
Неоспоримые века.

Тело работает, тело стареет,
Но непременно надеется на
То, что душа в нём растёт и умнеет,
Вырастет в колос она из зерна.

Тело и носит, и кормит, и греет,
Тело страдает, и тело болеет.
Только бы крепла душа и росла,
Только б не бросила, только б несла —

Благо – Бескрайнего Неба частицу,
Благо – дыханье Любви неземной,
Благо – Писанья Святого страницу,
Благо – Божественный Вечный Покой!

Живя, совсем не замечаешь
Ты радость. Только посмотри
Как утро трепетно встречает
Приход стеснительной зари.

Как входят в мир они неслышно,
Мир сонный, приоткрыв глаза,
Потянется и мирно дышит.
Всё это – жизни чудеса!

Земля вращаясь, подставляет
Под обогрев бочк а свои.
И солнце греет, солнце знает,
Что так проходят дни Земли.

Присядет вечер незаметно
На горизонта ровный край.
Смотри, какого небо цвета!
Не радость ли? Запоминай!

Уходит он, и мир темнеет.
Ночь вывесит луны рожок,
Что в сказку сна позвать умеет,
Всё это – радость! Спи, дружок.

На ёлке лампочки горели.
Повсюду лился полусвет.
Шары и шарики висели,
И угадайки из конфет.

Не передать, каким был сладким
Предновогодний полумрак.
Так на морозе шоколадки,
Так из картин кедровый лак

Благоуханьем нас цепляют,
Не нас, а что-то там, в душе,
Что эти штучки понимает,
Как детки пестроту драже,

Что тихо-тихо в нас ликует
От предвкушения чудес
И послевкусия смакует
Непревзойдённых жизнью пьес.

На ёлке лампочки горели,
Повсюду было без пяти…
Как просто в этот миг на деле,
Ни на словах мечту найти.

Начав – закончи. Слов не хватит.
Их мало – этих самых слов.
Не стоит их так просто тратить,
Коль жизнь потратить не готов.

Ты не волшебница, ты – чудо!
Сама не ведая того,
Ты ожидаемое всюду
И всеми – жизни торжество!

Не ласковой же будь, но лаской,
Не царственной, но чистотой.
Не утончённою, но ясной,
Не простодушной, но простой.

Стань женщиной, будь снова тою,
Что вышла из под рук Небес.
Скинь маску мира, стань собою,
Верни чужой, возьми – свой крест.

Земных желаний исполненье
Не принесёт тебе наград.
Ты Небом призвана к служенью
Тому, кто Небом сам богат.

Случилось встретить мне поэта.
Себя узнал тогда я в нём.
То было в детстве, было летом,
То было летним жарким днём.

Я на асфальте, возле дома
Осколком кирпича писал.
Он подошёл: Привет, знакомый,
С тобой знакомы мы, – сказал.

Тут время сжалось на мгновенье,
Десятки лет промчались, и
Он написал стихотворенье,
Лист протянул мне: «Вот, возьми,

Оно – твоё. Когда ты станешь,
Таким же, как и я большим,
Ты вспомнишь и его достанешь,
Ну, а пока, мой друг, пиши!

Пиши мелками, как умеешь,
Кирпичным сколочком пиши.
Строкою ты преодолеешь
Себя и узришь свет души».

Под утро в инее был город.
Срывался, падая за ворот,
Спешащих, как всегда, людей
Нестойкий снег с кривых ветвей.

Всё пьесу здесь напоминало.
И, сдвинувший в край покрывало,
С озябшей ночи дня приход,
И в нём чуть слышные начала
Раннефевральских первых строк,
И то, как утро в них звучало,
Где к месту был и стон, и чох,
И кашель дворницкий, и сиплый,
Дворняги местной, скудный лай.
И свет в окне скупой, размытый,
И с бергамотом крепкий чай.

Неспешность мною овладела.
Полупроснулся, полуспал
И слушал, как перо скрипело
Под тем, что «Ранним» я назвал.

Нет зимы – весна на сцене.
Дед Мороз – совсем старик.
Во дворе, забытый всеми,
Чахнет душка снеговик.

Ёлки превратились в палки,
Магазин чудес закрыт.
Снега нет, а тот, что в парке
Ноздреват, угрюм и взрыт.

Март – болезненный ребёнок,
Самый младший у весны.
Cохнут облака пеленок
И прерывисты с ним сны.

Март плаксив, то снегом хнычет —
Мокрым снегом, то дождём,
То бедняге вдруг приспичит
Поиграть календарём,

И кружат тогда снежинки,
Как с перин дырявых пух.
По извилистой тропинке
Бродит ветра злобный дух!

Март пугается и прячет
Календарь подальше с глаз.
Ну, а это, друг мой значит,
Ждёт тебя другой рассказ.

Февраль лежал в дремотной неге,
Снега ж безудержно мели,
И даже редкие набеги
Бездомных вёсен не могли

Нарушить времени разметку
И, что положено зиме
Не под замком держалось в клетках,
А почивало на ковре.

Ковре из снега-по-колено —
Пушистей, чем ангорский пух
Был этот снег, видать умелым
Был снегоприносящий дух.

Гощу в деревне с воскресенья.
Никольская несуета,
С её почти что недвиженьем,
Вокруг. А дальше – красота!

Такая красота, что в сказке,