Эдуард Горянец - Говорящая Кукла. Сказка

Жила на белом свете
Журавликова Света,
У папы и у мамы
Единственная дочь.
Она была кривлякой,
Дразнилкой, забиякой,
Все от нее бывало
Стремглав бежали прочь.

И мать ее ругала:
«Не будь безумно – шалой,
Дочурка Светланка,
Усладочка моя!»
А папа был в смятенье,
Давал ей наставленье
И молвил: «Так со всеми
Вести себя нельзя!»

Судачили соседки:
«Дурашка эта Светка,
Она ни Богу свечка,
Ни черту кочерга.
На улице и в школе
Устраивает шкоду,
К тому же эта цаца
Надменна и дика!»

На школьном педсовете
Над бесшабашной Светой
Мыслили, решали,
Что делать, как с ней быть?
Хоть учится неплохо,
Но с девочкой морока,
В конце-концов решили:
Из школы исключить.

И вот девчонка эта,
Журавликова Света,
Не ходит в школу больше
В свой класс тот, пятый «А»
Однажды, как к подружке,
К горбатенькой старушке,
Кривляясь, насмехаясь,
С вопросом подошла:

«Ты почему горбата,
К тому же глуховата,
И руки твои – крюки,
И ноги колесом?»
Старушка усмехнулась
И что-то ей шепнула,
И превратилась в куклу
Девчонка вдруг потом.

Ей молвила старушка:
«Теперь ты всем игрушка,
Ты двигаться не сможешь,
Но будешь говорить.
Когда тебя полюбят,
То совершится чудо,
Девчонкой будешь чуткой
И по-другому жить.

А кто тебя невзлюбит,
Наверняка погубит,
Сломает ручку, ножку
И выколет глаза.
Потом уже не жалко
И выбросить на свалку,
А может, на дорогу,
Под шину колеса».

И хмыкнула старушка:
«Ты славная игрушка!»
Тянула к кукле руку,
Брала ее с собой.
Потом она исчезла
То ль к звездам, то ли в бездну,
С таинственною Светой,
Как призрак озорной.

Родные спохватились
И дочь искать пустились
И парке, и в округе,
В чащобах и садах.
Но не найти пропажу,
Как розу средь ромашек,
Отчаянье, тревога
И слезы на глазах…

Милиция сыскная
По поездам шныряет,
И самолеты шарит,
Морские корабли.
Трезвон вокруг: «Украли
Девчонку и продали —
Иль в Лондон, или в Ниццу,
Иль в Бирму, иль в Мали!»

Родителей ругали
За то, что нет морали
И мудрости лояльной
По отношенью к ней.
И называли школу
Безнравственной крамолой,
А девочку жалели
Средь шумных скорбных дней.

В эфире сообщалось:
«Девчонка потерялась,
Забавная блондинка,
Резва, как стрекоза.
Зовут девчонку Света,
Такие вот приметы —
У ней кудрявый волос
И синие глаза.

И к взрослым и подросткам
Важнейшая есть просьба
Взглянуть на фото Светы
Потом, чтоб обличить.
Но вдруг кому известно,
Куда она исчезла,
То, граждане, вас просим
В милицию сообщить»!

Для всех же было тайной,
Но может быть случайно —
Вдруг встретится кому – то
Девчонка-егоза.
Искали по приметам
Журавликову Свету —
Кудрявый синий волос
И синие глаза.

Хотя на свете много
Кудрявых, синеоких
И резвых, и шкодливых,
Девчонок-учениц,
Но сыщики шли к цели
И опознать хотели
Похожую на Свету,
Одну из озорниц.

Но дни за днями мчались,
В смятенье и печали
Родители встречали
В слезах закат, восход.
И было людям ясно,
Что поиски напрасны,
Со дня исчезновенья
Девчонки будет год.

И что же будет дальше,
Найдется ли пропажа?
Заранее поверим
Давайте в чудеса.
К судьбе ее причастна
Калашникова Настя,
У ней такие ж кудри
И синие глаза.

В отличие от Светы,
Причуд в ней, шкоды нету.
Есть чуткость, милосердность,
Правдивость, доброта.
К родителям почтенье,
Стремление к ученью,
Но грустной и печальной,
Всем видится всегда.

Родители у Насти
В коммерции увязли,
И в суете, в заботе,
На рынках в бездне дней.
А их родная дочка
Иметь братишку хочет,
Пытливую сестренку
И жить среди затей.

Об этом же упрямо
Она просила маму,
Задумчивого папу,
Но было все не впрок.
Потом ей стало ясно:
Прошения напрасны —
И стала отрешенной,
Слезу лила в платок.

И часто невеселой
Шагала Настя в школу
Без маминых наказов,
Без папиных догляд.
А бабушка Елена
Взяла ее в деревню,
Жизнь городской девчонки
На сельский шла уклад.

И в деревенской школе
Учиться стала вскоре.
В шестом уютном классе
Отличницей была.
Директор коренастый
Спросил однажды Настю:
«Ты почему, тихоня,
Подруг не завела?

Калашникова Настя,
Ты выглядишь несчастной,
И это молвят дети
И все учителя.
Не будь наивно – скрытной,
Как тайна неолита,
Скажи свою кручину,
Приду на помощь я.»

Директор коренастый
Ответа ждал напрасно,
Калашникова Настя
Молчала, как стена.
Мужчина попрощался
И по делам умчался.
До дому шла девчонка,
Была в слезах она.

А бабушка в ту пору
Уже собралась в город.
Из дома только вышла —
И внучка пред крыльцом.
Увидев внучку в слёзах
С волнующим вопросом
Ей молвит: «Почему ты
С заплаканным лицом?

Не будь такою скрытной,
Скажи мне, кто обидел?
Разлука ли с родными
Покоя не дает?
Все дети в твоем классе
Тебя прозвали плаксой.
Иль призрак несусветный
В твоей душе живет?»

Но Настенька молчала
В бушующей печали,
И на родных обиду
От всех людей тая.
А бабушка Елена
Ей молвит: «В воскресенье
Поеду снова в город,
Возьму с собой тебя».

А бабушка Елена
Была уже в смятенье,
Единственную внучку
Лелеяла, как мать.
Оставив дом в день яркий,
Гуляла с внучкой в парке,
Пыталась все напасти
С души ее прогнать.

Был майский полдень жаркий,
Полно народа в парке.
И взрослые там были,
Подростки, малыши.
Резвились на качелях,
На быстрых каруселях,
На дивных авторалли
Чертили виражи.

Все торжеством сверкало
И музыка играла.
Улыбки расцветали
У взрослых и детей.
А Настя на скамейке
Звучала, как жалейка,
И безудержно мчалась
Слеза с ее очей.

И бабушка напрасно
Упрашивала Настю —
Кататься на карете,
К ней запряжен был конь.
Но девочка молчала,
Как прежде – и отчайно
Лилась слеза печали
В дрожащую ладонь.

Стремилася к скамейке
Старушка-чародейка,
С шатающей походкой
К девчонке подошла.
Лукаво улыбнулась
И браво подмигнула,
Доверчиво и важно
Ей куклу подала.