Терентiй Травнiкъ - Белокнижье. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 4

И не видимая правда
Исполняет волю в ней,
Ни бравада, ни отвага,
А любовь – любви твоей.

Той, что накопившись делом,
И молчанием простым —
Слаще сладкого б мне пела —
Будь собой! Ни кем иным…

На стыках секундных ищите ответы.
На стыках, где между «уже» и «ещё» —
Все тайные смыслы, энигмы, секреты
Ждут час, чтоб начать воплощенье своё.

На стыках дня с ночью и в пересеченьях
Всех минусов с плюсами, яви и сна —
Скрывается то, что здесь – меньше мгновенья,
Но глубже, чем бездна его глубина.

На стыке, где знания не различимы
А с первой строки говорит эпилог —
Хранятся для будущих следствий – причины,
Начало начал и итогов итог.

Морозно и феврально
Сегодня за окном.
Мой дом – изба-читальня,
Весь в тишине мой дом.

Снег хлопьями ложится
Шурша, шурша… Шуршат
Неспешностью страницы
И на меня глядят.

Раскрылась книга-птица.
И вместе мы летим
Над сонною столицей —
Над городом большим.

Всё выше, дальше, глубже…
Теперь – и над землёй.
Остались где-то стужа
С Москвой – за запятой

Февраль остался с ними
А в нём – печаль моя,
Теперь сказать осмелюсь —
Исповедальная.

Я белолистно белый,
Как тот недавний снег.
Крошусь – подобно мелу.
Пишу: азм – человек!

Пришёл – из ниоткуда.
Держу путь – в никуда.
Несу с собою чудо —
Всего две буквы: «д» -«а»!

Да – каждому на свете,
Да – миру и мирам.
Пусть «да» звучат в ответах.
«ДА!» – говорю я вам.

Я умру туда, где – любят.
Я уйду, когда в строке
Больше ничего не будет
Ни о вас, ни обо мне.

Я закончу – многоточьем,
Передав свой мир другим,
Чтоб разорванное в клочья,
Время стало вновь живым.

Чтобы слово высекалось,
Из секунды на века,
Чтобы впредь не обрывалась
Многоточием строка.

Я – готов, и предо мною —
Снова чистый белый лист.
Напишу, согласно строю —
В си-минор строфу… На бис

Пусть звучит седьмая нота
Пусть мелодию стиха
Доведёт до переплёта
Чья-то верная рука…

Познал и – утонул в печали.
Я жизнь прожил быстрее, чем
Мне от рожденья обещали
Таро и Книга перемен.

Так, в двадцать шесть, шагнув с купели,
Я у зрил света благодать.
С тех пор на приходящем теле —
Непреходящая печать.

Стихи, не вы ли мне шептали:
Ищи, и ты найдёшь, поэт,
В противовес семи печалям —
Единой радости ответ.

В начале, словом он предстанет,
Затем – звенящей тишиной.
И, будет снова, сдвинут камень —
Святой всесильной Пустотой.

И то, что неподвластно, знанью —
Откроется в Любви тобой.

Пиши, и ни о чём не думай.
Се, «при дверях стоит и ждёт».
Не то, что словом – каждой буквой,
Он в сердце любящих войдёт.

В бумагу – боль вогнать и слёзы.
Перемолоть черновики.
Чтобы из всей ненужной прозы,
Взрастились – нужные стихи.

И новым днём строка звучала.
И утром, полные надежд,
Составы трогались с вокзалов
С желаньем жить – наперевес.

Чтоб взбитый крем кремлёвских башен
Дарила жителям Москва,
И ко влюблённым, хоть однажды,
Пришла б, действительно, весна.

В бумагу втаптываю прозу.
Из чернозёма – в белый лист
Ростками тянутся обозы —
Надежд рифмованных моих.

Миры, миры… Их столько всюду,
Но только этот для меня
Под ноги лёг с рожденья – чудом.
Моя бесценная – Земля.

Она собой вскормило тело,
Дала опору, чтоб взглянуть
В бескрайне-голубое небо
И выбрать правильный здесь путь.

Своим вращеньем задавала
Лет а м размеренность и счёт.
И каждый раз мне знать давала,
Где счастье вновь меня найдет.

К тебе я возвращаюсь снова.
Туда, где древо, дом и сын,
Где мой язык предстал в законах —
Одной из главных величин.

К тебе, над бездною несущей
Не только радость, но и боль
Такой ранимо-всемогущей —
Пришёл в веках – Спаситель мой.

Дала Ему ты хлеб и воду,
Елей и терпкое вино,
Дала – духовную свободу
И, крест страданий заодно.

И Он, раскинув крылья-руки,
Излив… – к тебе ученья кровь,
Поставил во главу науки —
Непреходящую Любовь.

А за окном опять зима,
Опять снежинки… их так много!
Заносят дальнюю дорогу,
Как видно дома есть дела.

А за окном всё снег, да снег
Неслышно падает на землю…
Опять зима, ну, что ж, приемлю.
Приемлю ХХI-й век.

Прощай, ХХ-ое столетье.
Зима рисует белый лист.
И расставляет междометья
Стаккатно новый пианист.

И заметает фуги Баха,
Шопена арочную вязь
Его неловкая фермата,
Его заснеженная страсть.

У юностей свои печали,
У старостей – свои.
Плывут, плывут в иные дали —
Удачи корабли.

И, где-то там, за горизонтом,
Где тридевять земель,
Для каждого найдётся солнце,
И самый лучший день.

И друг найдётся, и подруга,
И место, чтоб стоять.
Не на краю, а в центре круга,
И н о ви начинать.

Быть тем, кого родило время,
Искать и – находить.
И сеять в вечность своё семя,
И вместе с жизнью – жить.

Когда Она, пробив все толщи —
Появится на свет,
Как чудодейственный источник
На сотни сотен лет…

Я увидел картину: кресты и кресты…
Под одним из них – я, под другим, лежишь – ты.
Под крестами – су е ты, обиды, печаль.
Под крестами, что жалко, и то, что не жаль.