Илья Зинин - Обо всём. Любимому читателю

И я, как волк одиночка
В тёмном холодном лесу.
Между нами поставлена точка.
Свои мысли я в сон унесу.

Не готова прощать ошибки,
Не готова дальше идти,
А я тратил свои попытки
Волшебный путь к сердцу найти.

В без злостном отчаянном мире,
Где нету жилых домов
Сидел на скамье в мундире
Генадий Василич Петров.

Сидел он и думал о прошлом,
Вдыхая табачный дым,
Мечтая о невозможном,
Мечтая стать молодым.

Мечтая вернуть своё детство,
Пережить юность опять.
Мечтая уйти в кадетство,
Отличившись, учится на пять.

Встретить любимую даму,
Чуть позже иметь сыновей.
Носить бархатную пижаму,
Чтоб чувствовать сладость ночей.

Состарившись, нянчить внуков,
Вырастить их под стать.
Наслаждаясь сладостью звуков,
Пережить это всё опять.

В без злостном отчаянном мире,
Где нету жилых домов
Сидел на скамье в мундире
Генадий Василич Петров.

Говорят, я её не достоин.
Ей то же твердят про меня.
Я был очень долго расстроен,
Когда спустили меня с корабля.

Я начал сеять надежду
И растить ту надежду внутри.
И не впереди, а между
Проплывали любви корабли.

Проходя через твёрдые скалы,
Проходя сквозь безудержный шторм,
За то что соблел все уставы
Мне давали не пищу, а корм.

Мне давали мышиную дозу
Какой-то похлёбки сухой.
Напишу не стихи, а прозу
Той, что во сне лишь со мной.

Она будет счастливой, будет.
Пусть даже и не со мной,
А с тем кто утром её разбудит
И предложит похлёбки сухой.

А я буду любить, как и прежде,
Только сидя теперь в стороне,
Посвящая стихи надежде,
Что когда-то вернёшься ко мне.

Свой домашний халатик одень
И жди моего визита.
Жди, жди меня целый день,
Следи чтоб дверца была открыта.

Завари нам домашнего чая,
Испеки нам домашний пирог,
Чтоб когда я пришёл, нескончая,
Признаваться в любви тебе мог.

Чтобы я смог любоваться
На твой тёплый домашний уют.
В тепле дома смогли посмеяться
Пока люди там чувства куют.

Чтоб когда я вышел из дома
Постаралась меня вернуть
И чтоб не опять, а снова
Умудрились друг с другом уснуть.

Свой домашний халатик одень
И жди моего визита.
Жди, жди меня целый день,
Следи чтоб дверца была открыта.

Я искал сундуки с изумрудом,
Чтоб дарить тебе тот изумруд,
Наслаждаясь весенним лугом,
Наблюдая крестьянский труд.

Я опускался под землю,
Чтоб найти для тебя топаз,
Не найдя его, с грустью задремлю,
Видя блёскость карих глаз.

И я в свою вагонетку
Скидывал груду камней,
Чтоб найти там хотя бы монетку,
Чтоб тебе показаться милей,

Чтобы ту золотую монету,
Разменять на красивый букет,
И чтоб, возвращаясь, к лету,
Знала, ждёт там влюблённый поэт.

Я искал сундуки с изумрудом,
Желая тебя удивить,
Посоветовавшись с лучшим другом,
Всё желая заставить любить.

Я нашёл небольшой обломок,
Но оставил его себе,
Чтоб, когда мне исполнилось сорок,
Я как прежде мечтал о тебе.

Я искал сундуки с изумрудом,
Чтоб дарить тебе тот изумруд,
Посоветовавшись с лучшим другом,
Что внушал мне, что чувства умрут.

Но пока эти чувства живы,
Я продолжу те камни искать,
Сидя под боком у плачущей ивы,
Всё желая тебя удивлять.

А я дарил тебе цветы
И ночью плакался в подушку.
Ты разожгла в душе костры,
Которые спалили душу.

А моё сердце нежно билось,
Когда смотрела на меня.
Тебе наверное забылось
Как сильно я любил тебя.

А по щекам катились слезы
И я хотел всё отпустить.
Но подарив те белы розы,
Я начал заново любить.

А люди часто говорили-
Пора тебе её забыть.
Они, наверное, забыли
Как я хотел тебя любить…

А эти люди были правы,
Но ведь любовь была слепа.
Я много выпил той отравы
И ей насытился сполна.

А во мне надежда сияла,
Что я через это пройду
И начнём мы с тобою сначала
Я из ада в наш рай попаду.

Но того не случилось, конечно.
Хоть и на всё был готов.
Уходя обниму тебя нежно
Без наличия каких либо слов.

Я сяду тихо у камина
И выпью кружку кофе.
Там золотая середина
В этом спокойном тёплом вздохе.

Я сяду в старость у камина
И буду вспоминать те дни,
Когда ты мной была любима,
Но вдруг заставила уйти

Я сяду в любимое кресло
И смотрю как горит мой камин.
Со мной тебе было тесно,
А теперь в этом мире один.

Но я не жалею о прошлом,
Я могу его только принять.
Во всём этом мире роскошном
Не хочу я влюбляться опять.

Не надо страдать нам мизогинией,
Ведь женщину надо любить.
Надо любить, когда сыплется иней
И когда разрывается нить.

Надо любить и дарить ей тепло,
Чтобы она не болела.
А иначе потом даже через стекло
Не увидим любимого тела.

Любите! Любите!
Люби свою даму
Друг друга простите,
Не прыгайте в яму!

Любите! Любите!
Пока дают время
Любовь свою чутко храните,
Никому в этом мире не веря.

Не надо страдать нам мизогинией,
Ведь женщину надо любить.
Надо любить, когда сыплется иней
И когда разрывается нить.

Мне кажется, что я вас не любил,
Я знаю! Что меня вы не любили,
Возможно, я просто себе вбил
Всё то, о чём мы с вами говорили.

А мы ведь говорили о любви,
Всё время, когда сидел я рядом,
Я посвящал лишь вам свои стихи,
Только сегодня осознав, что они были ядом.

Лишь вам!
И только вам, читалось ядовито,
Как исцелялся я от ран,
Но сердце вновь было разбито,

И вы ушли,
И вы ушли, быть может, навсегда,
И для души,
И для души осталась только пустота…

А мне бы просто посидеть минуту
Рядом с тобой, пока горит свеча,
Наедине поцеловать бы руку,
И постепенно дотянуться до плеча.

А мне бы лишь обнять тебя столь нежно,
Чтоб ты забыла о всей боли той,
Когда ты плюнула в меня небрежно,
И думала, что я совсем пустой.