Вильям Шекспир - Ромео и Джульетта. Сонеты. В переводе Юрия Лифшица

Вас, кавалеры, дамы заждались.

Скамьи в сторонку! Света! Больше света!
Камин гасите, жарко без него.
Ну, вот и славно, дети, веселитесь!

А нам бы лучше, дядюшка, присесть.
Свое оттанцевали мы давно.
Когда, бишь, в маскараде были мы
В последний раз?
ДЯДЯ КАПУЛЕТТИ. Тому назад лет тридцать.
КАПУЛЕТТИ. Да, что ты! Много меньше, много меньше!
Лет двадцать пять, не более, назад,
На Троицу, на свадьбе у Люченцо,
Мы танцевали, дядюшка, с тобой.
ДЯДЯ КАПУЛЕТТИ. Нет, больше. Сыну этого Люченцо
Уже лет тридцать.
КАПУЛЕТТИ. Что ты, дядя, что ты!
Он год всего как совершеннолетний.
РОМЕО (БАЛЬТАЗАРУ). Кто леди та, что в Креза превращает
Счастливца – кавалера своего, —
Блистая рядом с ним, как бриллиант?
БАЛЬТАЗАР. Понятья не имею, господин.
РОМЕО. Она сияет, факел затмевая,
Для существа земного – неземная;
Так на челе ночного небосклона
Астральная красуется корона;
Лучится так жемчужина на коже
Арапского царя или вельможи.
Среди ворон сиятельных Вероны
Голубка эта – белая ворона.
Закончен танец. Подойду к святыне
Пред алтарем молить о благостыне.
И я любил?! Нет, я, по слепоте,
Неистинной молился красоте.
Когда б не эта ночь, не этот дом,
Клянусь, я не прозрел бы нипочем!
ТИБАЛЬТ. Знакомый голос! Это Монтегю!
Эй, шпагу мне! Осмелился подлец,
Закрыв лицо печальною личиной,
Прийти в наш дом и праздник осмеять?
Но я вступлюсь за честь семьи и рода.
Не грех – прикончить наглого урода.
КАПУЛЕТТИ. Ты что шумишь, племянник? Отчего?
ТИБАЛЬТ. К нам Монтегю проник на торжество.
Над нами здесь глумится негодяй,
А мы терпи все и не замечай?
КАПУЛЕТТИ. Ромео юный здесь?
ТИБАЛЬТ. Ромео подлый!
КАПУЛЕТТИ. Остынь, дружок. Пускай себе танцует.
Он джентльмен, это видно по всему,
Воспитанный, воздержанный и скромный.
Нет юноши, подобного ему,
Как полагает общество Вероны.
Клянусь я процветанием ее,
Гостей своих в обиду я не дам!
А он мой гость. Засим угомонись.
Велю тебе его не замечать.
И, если чтишь меня ты, будь любезен
Немедленно принять любезный вид.
Быть на виду, любезничать с гостями
Нельзя с таким нахмуренным лицом.
ТИБАЛЬТ. Но лебезить пред гостем-подлецом
Я не привык.
КАПУЛЕТТИ. Так привыкай.
ТИБАЛЬТ. Не буду!
КАПУЛЕТТИ. Что-что? Не будешь? Ничего себе!
Не будет он! А кто ты здесь такой?
Хозяин при хозяине живом?
Не будет! Он – спаси и сохрани! —
Резню устроить хочет у меня!
Развоевался здесь! Головорез!
ТИБАЛЬТ. Но это, дядя, просто оскорбленье!
КАПУЛЕТТИ. Цыц, говорю! Мальчишка! Сорванец!
Привычку взял дерзить! – Вы правы, сэр. —
Попробуй мне задраться, хуже будет!
Подумать только, все наперекор! —
Куда вы, господа? – А ты, буян,
Смирись, иначе живо усмирю. —
Эй, свету! – Веселей, друзья мои!
ТИБАЛЬТ. Мой правый гнев и гневный ваш запрет
Меня пронзили разом, как дуплет.
Я ухожу. Но как бы этот гость
Не стал вам поперек, как в горле кость.

РОМЕО (ДЖУЛЬЕТТЕ). Когда коснуться дерзкими перстами
Руки святой считается грехом,
То грех свой богомольными устами
Я замолю в лобзании святом.
ДЖУЛЬЕТТА. Любезный богомолец, нахожу я
Благим прикосновение перста.
Персты к перстам – святые поцелуи;
Персты – святых паломников уста.
РОМЕО. Но ведь святым без уст, наверно, трудно…
ДЖУЛЬЕТТА. Да, брат святой, – молиться всеблагим…
РОМЕО. Но чтоб, сестра, молить их обоюдно,
В молитве мы уста соединим.
ДЖУЛЬЕТТА. Уста святых застыли, ожидая…
РОМЕО. Святой молитвы, милая святая.

Теперь мои очищены уста.
ДЖУЛЬЕТТА. Зато мои лишились чистоты.
РОМЕО. Верни мне грех – и будешь вновь чиста.
ДЖУЛЬЕТТА. Целуешь по-заученному ты.
КОРМИЛИЦА. Сударыня, вас матушка зовет.

РОМЕО. А кто, простите, матушка ее?
КОРМИЛИЦА. Как это кто? Хозяйка в доме этом,
Достойная и добрая матрона.
Я вынянчила девочку ее,
С которой вы весь вечер говорили.
А кто Джульетту в жены заполучит,
Наличными немало огребет.
РОМЕО. Дочь Капулетти! Вот и приговор:
Я разорен, а недруг – кредитор!
БЕНВОЛИО. Закончилось удачно приключенье.
РОМЕО. Придя к началу моего мученья.
КАПУЛЕТТИ. Нет-нет, не расходитесь, господа.
Отужинать прошу чем Бог послал.
Что? Поздний час, и вам уже пора?
Тогда до скорой встречи. До свиданья.
Спасибо вам. И вас благодарю.
Спокойной ночи. Факелы – к подъезду!
Ну, кто куда, а я пойду прилечь.
И то сказать, давно пора в постель.
Спокойной ночи.

ДЖУЛЬЕТТА. Няня, подойди.
Кто этот благородный господин?
КОРМИЛИЦА. Почтенного Тиберио сынок.
ДЖУЛЬЕТТА. А этот, что выходит за порог?
КОРМИЛИЦА. Петруччио, похоже, молодой.
ДЖУЛЬЕТТА. А тот, который следует за ним,
Которому здесь было не до танцев?
КОРМИЛИЦА. Не знаю я.
ДЖУЛЬЕТТА. Ну, так поди узнай.

И если он кого зовет женою —
Мне брачным станет ложе гробовое.
КОРМИЛИЦА (вернувшись). Зовут его Ромео Монтегю,
И он наследник нашего врага.
ДЖУЛЬЕТТА. Любовью стала ненависть былая,
Сама собой в любовь перетекая.
Его я слишком рано повстречала,
Кто он такой, не ведая сначала.
Поверить не могу себе никак,
Что страсть во мне зажег мой злейший враг.
КОРМИЛИЦА. Что ты сказала?
ДЖУЛЬЕТТА. Вспомнила стишок,
Что мне партнер по танцу прочитал.

КОРМИЛИЦА. Уже идем! Джульетта, спать пора.
Разъехались все гости со двора.

ХОР. Одна любовь погибла. Ей другая
Наследует, наивна и чиста.
И, красоту чужую побеждая,
Джульетты расцветает красота.
Ромео очарован: он впервые
Любим и сам влюбляется опять.
Но, как с крючка приманку, роковые
Услады им приходится срывать.
Не совладав с фамильною напастью,
Не может он с признаньем подойти
К любимой. И она, пылая страстью,
Найти не в силах к милому пути.
Но чувство их и жажда сладкой муки
Прервут часы мучительной разлуки.

РОМЕО. Идти домой? Но если сердце здесь,
Куда я без него? Ну что ж, ищи
Ядро свое, пустая оболочка!

БЕНВОЛИО. Ромео, ты куда? Кузен, вернись!
МЕРКУЦИО. Ромео твой нас, кажется, провел:
Он дома и уже, наверно, спит.
БЕНВОЛИО. Он был здесь, говорю: мелькнул, как призрак,
И через стену в сад перемахнул.
Покличь его, Меркуцио.
МЕРКУЦИО. Я лучше
Прибегну к заклинаниям. Ромео!
Помешанный на страсти и любви!
Прелестник наш! Мы многого не просим:
Взамен себя пришли свое «увы»
Или двустишье с рифмой «кровь» – «любовь».
Словцо Венеpе-своднице шепни,
Посмейся над наследником ее,
Амуром, юным, как Мафусаил;
Над тем, как сослепу ее сынок
Стрелою меткой пробудил любовь
К бродяжке в короле Кофетуа.
А он молчит. Притих и затаился.
Лемур издох, но нужно воскресить.
Ромео, вспомни глазки Розалины,
Припухлость щек и свежесть алых губ,
И стройность ног, и бедер колыханье,
И прочее, что есть там у нее, —
И воскресай скорее в прежнем виде.
БЕНВОЛИО. Обидеться он может, если слышит.
МЕРКУЦИО. Здесь нет обиды. Было бы обидно,
Когда б к орбите госпожи его
Я тело инородное привлек,
И с ним соединилась бы она.
А я пытаюсь чинно, благородно —
Хотя бы светлым именем ее —
Привлечь Ромео. В чем же тут обида?
БЕНВОЛИО. Пойдем домой. Он прячется в саду,
Любовной влагой ночи упиваясь.
Влюбленный слеп, и тьма ему под стать.
МЕРКУЦИО. Но меткости в стрельбе не занимать
Слепой любви. Сидит сейчас Ромео
Под персиковым деревом, мечтает
Любимую, как персик, разломить;
И чтоб ее пленительные губки
С улыбкою раскрылись перед ним.
Так пусть же станет персиком она,
А наш Ромео – косточкою в нем!
Ромео, мы ушли! Пора в постель.
В твоей палатке спать холодновато. —
Идем?
БЕНВОЛИО. Идем. Не выявить того,
Кому явиться – явно не с руки.