Саша Тукьянов - Играем на ощущениях. Сборник стихов

Ты появилась резко, ниоткуда.
Обои белые и черная посуда,
Хрущёвка, вой из форточки и подоконник снежный.
И дикая, трясущаяся в пальцах нежность.

А после – пустота. Не гладят пальцы нос, не любят профиль.
Мне на губах остался едкий привкус кофе
И осознание: не жди, не ной, чёрт, надоело.
Я обнимаю чужое, чужое… чужое тело.

О чем с ней можно только говорить?
«Скучаю. Ненавижу. Рвусь звонить.
Поцеловать, убить бы самолично.
Ты мне совсем, до жути безразлична.

Люблю. Нет никого, с кем мне так нравилось дышать.
Ударить бы. Обнять. Молчать в плечо. Орать.
Твои «мне замуж» отослать ко всем чертям
Но… счастья, солнышко. Пора забыть тебя моим когтям.»

Cохрани меня от моей беды,
Планов на нежизнь и месть.
Сохрани меня от дурной молвы,
Спрячь растущий эгоизм и лесть.
Унеси от тех, кто калечит свет,
Кто растит клыки для плохих речей.
Преврати небольшой мой остаток лет
В нечто большее, чем переход ночей.

Разряди во мне сотни тысяч вольт,
Чтобы все умершее ожило.
Разряди в меня заржавевший кольт,
Чтобы бурю мглой растревожило,
Понесло, повезло в дикий хор из слов,
Разряди мой разум от серых дней.
Во мне спят стаи диких степных волков,
Я полна от проросших в душе корней.

Защити от тех, с кем не суждено,
Кто мне травит кровь и сжигает память.
Во мне все почти уничтожено.
Пепелище в глазах понеслось ветрами.

Полость, снова чужая ротовая полость.
Как будто в моей мне не жилось.
Я будто поезд, будто дизельный поезд.
И ни с одной пассажиркой что-то не срослось.

На моих сиденьях тысячи оставляли насечки,
И каждая уже думала, что я с ней повенчан.
Царапины в виде сердечек – царапины на сердечке.
Я забирал свои вещи до следующей встречной.

Давай не будем тревожить прошлое, я ведь не первый тоже.
На наши поезда всегда хороший спрос.
Давай не будем врать, ведь мы просто прохожие,
И наш сегодняшний поезд идёт под откос.

Да, и, кажется, опять очередная прохожая.
Пошла, каблуками стуча, по тропе, мной исхоженной.
Хотя ходить здесь никому, кроме меня и не положено
Плевать, ведь это просто тень из перечеркнутого прошлого.

И почему прохожая идёт, а не навечная?
И сколько можно? Их конвейер бесконечный?
Легко забыть, как она обняла меня за плечи.
И снова пусть в стакан нальется что покрепче.

Пускай проходят мимо, их быстро забываю.
И вроде больно было пару дней назад, но не скучаю.
Опять сижу и с новой говорю по телефону с зелёным чаем.
Но и её потом в толпе не различаю.

Прохожие, ну где же здесь Она?
Что с буквы О огромной пишется, и в снах
Ко мне приходит? В пламенных речах?
Навечная, найдись же… Я зачах…

Быть с дикими, знаешь ли,
Небезопасно.
Они не умеют любить по шаблонам.
Бывают у них вспышки гнева
И страсти,
Плюют с колокольни на жизни законы.

Быть с волком, поверь,
Непростая задача.
От них не увидишь слюней ты ванильных.
Они любят так, что доходит до сердца,
По-волчьи – больно,
По-волчьи – сильно.

Ведь зверь-человек, он, ты знаешь,
Стервозен,
Но очень, до крика привязан надеждой,
Он предан тебе до последнего вздоха,
По-волчьи – грубо,
По-волчьи – нежно.

Быть с волком, пойми,
Нефиговое дело.
У них есть клыки, они ими кусают.
Они за тебя разорвут небосводы,
По-волчьи – злятся,
По-волчьи – прощают.

Быть с дикими, в общем-то,
Очень спокойно.
Они забираются в самую душу
И будут с ней тихо беседовать ночью,
По-волчьи – молчать,
По-волчьи – слушать.

Быть волком, пожалуй,
Не так уж и плохо,
Не врать, не лукавить тебе никогда.
Не стоит от громких фраз ахать и охать.
Зачем мне надолго?
Давай навсегда…

я приставляю тебе к виску пистолет.
все происходит в режиме русской рулетки.
ты подставляешь висок, говоришь мне «привет…».
во мне всё хорошее убито либо сидит в клетке.

я забиваю тебе в грудь длинные толстые гвозди.
я отрезаю тебе волосы, делая похожей на калек.
а ты зачем-то любишь мои больные пустые кости
обтянутые кожей и называющиеся «человек».

я закрываю тебе рот, когда не хочу слушать.
я вырываю тебе глаза и разбиваю их об пол.
а ты не можешь искать того, кто будет лучше,
хотя он, несомненно, тебя давно нашел.

я забираю тебя себе в объятия, в грубейшие тиски.
я понимаю, что детали душ опять не сходятся.
ты говоришь об этом, сжав ладонями виски:
«наверное, поэтому все люди и разводятся».

Осень подождёт, а ты останься
В моих неупокоенных глазах,
По небу пусть летят не убаюканные птицы
Твоих, моих надежд. И крыльев взмах

Опять кладу неровно и плаксиво,
Я не герой, но ты – моя невеста навсегда.
Опять летят не убаюканные птицы,
Опять стекает по ветру слеза.