Эрлинде - И блеснёт в тебе небо. Репортажи из самого сердца

Нет, что-то тревожное есть в рассвете,
И что-то жестокое. Красок контраст,
Бесстрастный какой-то и влажный ветер,
И скопище туч, словно снежный наст,
Тебя заперевший шутя: «Пусть бьётся,
Как зимняя птица в ночлеге своём».
И сумрачно так, и антенна рвётся
Куда-то, и нити дрожат у неё.

Я больше понять не могу рассвета:
Какие-то ящики грудой вдали
Согнулись и жмутся к забору, и это
Ещё не конец. С отсыревшей земли
Какой-то туман поднимается белый,
Берёза в нём скорчилась, еле видна,
И кажется, так же отчаянно смело,
Как люди, свой день начинает она.

Не утешит безумный тревогу,
А навек обвенчается с ней.
Не осилит идущий дорогу,
А затихнет под градом камней.

Мне на всех языках отвечали,
Что осилит идущий… но вот
Под камнями любви и печали
Я мертва – а дорога живёт.

Этот тонкий мотив безупречен,
И разбит, как окно, и уже
Затухающим звоном отмечен
На последнем земном этаже…

Стелется дым от костра по земле,
Словно он к ней прикован.
Что ты за весть мне принёс на крыле,
Чёрный голодный ворон?
Уж не ты ли в прошлый четверг
Звал меня громко вдаль?…
И холодно… И день померк…
И снова чего-то жаль…

Что ж ты летишь в ледяной тишине
От моего жилья?
Думаешь, все надоели мне? —
Всем надоела я.
Вновь клочок бумаги в руках
И карандаш тупой…
Но разве просто в сухих словах
Выразить, что со мной!

Как же легко поддаюсь я беде,
Пряча трусливо взгляд!
Двери тревожно скрипят в темноте —
Что-то сказать хотят.
Уж не вы ли в прошлую ночь
Душу мою скребли,
На что-то жалуясь, и помочь,
Казалось, почти могли?

Тонкие звуки дождя.
Мерно-глухие минуты
Остановились во мне…
Встану, глаза отведя:
Пристально смотрит, как будто,
Этот портрет на стене.

Пусто вокруг и свободно,
Гордости – сколько угодно, —
Значит, на поле стекла,
Как разноцветные флоксы,
Я развожу парадоксы,
Так – от угла до угла.

Я их сажаю – и значит,
Взгляд мой в окошке маячит —
Но не прорвётся никак…
Если окно разобьётся —
Что-то, наверно, проснётся,
Впрочем, и это пустяк…

Так я живу и не плачу,
Ловко вопросы запрячу
В сонной, немой тишине…
Только покажется снова —
Смотрит всё так же сурово
Этот портрет на стене.

Смотреть, смотреть без мысли. Валуны
И волны… Нет, слеза и твёрдость.
Нет, миг и сотня лет. Нет, явь и сны.
Покой и бой. Смирение и гордость.

Вот подбегает к валуну волна
Прохладная, крылатая, как птица,
Вот возникает снова, и должна
Опять исчезнуть, и опять родиться.

Нет, валуны – и волны. Валуны:
Смотреть на них, над ними, выше, выше…
И волны. Снова смерть одной волны —
Валун молчит и ничего не слышит…

Дослушай этот голос! Валуны —
Тверды, надёжны… Валуны и волны —
О, как они значения полны,
И смысла, скрытого в воде… Но полно!

Запомни этот шелест! Иногда
На валуны и волны льётся небо —
И вот уже небесная вода,
Как и земная, бьётся в камень слепо…

Не всем раскрываться под ласками солнца,
Лишь розам садовым, – умерь свою прыть!
Пускай под асфальтом в пружинку свернётся
Росток, не сумевший преграду пробить.

Его желтоватая, тонкая нить
На красный цветок не похожа нисколько.
Росток, не сумевший преграду пробить,
Судьбы равнодушной весенняя долька, —

Ну кто встрепенётся, когда среди ночи
Росток, не сумевший преграду пробить,
Начнёт извиваться рефреном меж строчек
В стихах, чтобы их неотвязно твердить?

Росток, не сумевший преграду пробить
И знающий солнечный свет понаслышке,
Тебе предначертано смолкнуть и сгнить
Под непромокаемой серою крышкой…

Зазеркалья негаснущий свет, зеркала
Никогда не откроют секрет, зеркала
Нападут и утащат к себе. Зеркала
Поведут по опасной тропе.

Осторожнее, знают о вас зеркала,
Знают вас и о вас без прикрас зеркала,
Прячут ваши грехи до поры зеркала,
Видят приторность вашей игры.

Кто шагнул, как в таинственный лес, в зеркала —
Тот ушёл в никуда и исчез. Зеркала —
Вас встречают они там и тут. Зеркала
По витринам за вами бегут.

Повторяют ли вас – кто поймёт? – зеркала,
Но бывают тягучи, как мёд, зеркала,
Незаметно увязнешь, уйдёшь в зеркала
И едва ли хоть что-то поймёшь.

Моя роковая ошибка
Украсит пустое жильё.
Моя ненаглядная пытка,
Предметы, приметы её…

Я вынесу, только бы бился
Над дверью кленовый листок,
По комнате ветер носился,
А свет проступал между строк,

Я это не вынесу. Значит,
Уйду в никуда и в давно.
Встревоженный солнечный зайчик
Всё будет стучаться в окно.

Как вам объяснить, ничего не прикрасив,
Вот эту прогулку, как вам рассказать
О мерзкой погоде (о лужах, о грязи),
В которую ночью уходишь гулять!
В тот час, когда нужно уйти от обиды,
Живущей с тобой, на постели твоей,
Прильнувшей к тебе… и уходишь с тем видом,
С которым расстаться решаются с ней.

Вдоль серого, прочного, в шрамах и пятнах,
Забора, промокшего после дождя,
С тем видом, с которым из царств тридевятых
Плетётся герой, ничего не найдя,
Забора, царящего в здешнем пейзаже,
Ему придающего пасмурный тон,
Оттенок зловещий, отчаянный даже,
Идёшь – и никак не кончается он.

Вдоль мрачного, прочного, в пятнах и шрамах,
Забора, лежащего, словно удав,
С тем видом, с которым герой мелодрамы
Домой возвращается, всё потеряв,
Забора, царящего в здешнем пейзаже
Беспомощном, жалком, с поникшей травой,
С дубком пожелтевшим, безжизненным даже,
Идёшь, и щеку вытираешь рукой…

Отбит замок, открыт засов.
Нет сожаленья, боли нет.
Тяжеловесностью годов
Не затушить мгновенья свет.

Слеза во сне, судьба в узде,
Душа вчера едва жила, —
Но по вернувшейся мечте
Она летит, не помня зла.