Анна Николаенко - Жемчужина моей души. Сборник стихов

Поэт приглашает читателя в душу.
Что должен он с ним в этот час разделить?
Не сумрак ночной, и не зимнюю стужу,
А ковры нежных трав перед ним расстелить.

Самый лучший цветок протянуть на ладони,
Ветку спелых плодов для него наклонить:
Пускай будет любовь в необычном поклоне,
Чтобы души связала незримая нить.

И молитвой помочь даже тяжкому горю,
Чтобы ближних в скорбях захотелось обнять,
Ну, а если зовешь друга к синему морю,
Нужно жемчуг со дна, с глубины поднимать.

Вот жемчужину я превращаю в камею.
Эту книгу сейчас закрывать не спеши,
Я с тобой поделюсь, как могу, как умею,
Самым лучшим, что есть в океане души.

Чисто, звонко и смело смеялась весна,
Целовала цветы в половодье лучей,
А с кустов осыпается вниз седина,
И о чем-то ветрам подпевает ручей.

Снова манит меня молодая трава,
И тетрадки заброшены там, на столе…
Но увидела смятые вдруг кружева:
Кем-то сломана ветка… Лежит на земле.

Мне казалось, она горько плачет росой,
В этот праздник тепла ей так хочется жить!
Я несчастную ветку несу за собой,
Чтобы щедро водою ее освежить.

Посадила ее в тишине, у окна,
Каждый день, каждый час умоляла: «Расти,
Ты красуйся, живи, ты цвести рождена!
А жестокие руки забудь и прости».

Лепесточки слегка шелестели в ответ,
Но я знала – мы тихо беседуем с ней…
Деревцо опекала я несколько лет,
И оно становилось стройней и стройней.

Уж которой весной все вокруг отцвело,
Растерялся наряд придорожных рябин,
Лето веткой ко мне постучало в стекло:
Как подарок в листве спелой вишни рубин.

Что минуты порой – проходили года,
И ликующий смех, и былую зарю
Уносили забвение и суета,
Но сегодня опять я тебе повторю,

Что в душе, как дитя остаюсь и теперь,
Что с улыбкой смотрю в бирюзовую высь,
Ведь любовь из поломанной ветки, поверь,
Создает на земле настоящую жизнь!

Я знаю, почему долины
В высокий, призрачный простор,
Над плодородием равнины
Возносят главы гордых гор.
И расцветают у подножья,
Пускай хребет несокрушим:
Ведут пути по бездорожью
К огню блистающих вершин,
Что спят в объятиях тумана,
Толпясь таинственной грядой…
Там лес сосновый непрестанно
Взбирался на обрыв крутой,
Там низвергающийся в бездну
Поток кипел, как будто жизнь,
И восклицал свое «Воскресну!»,
Взлетая радугою ввысь.
Цветы, рожденные на склонах,
Из-под камней, в слепой борьбе,
Из теплого земного лона
Тянулись к солнечной судьбе.
Единодушное стремленье,
Аккорд под ангельской рукой…
Такое сладкое моленье,
Такой сияющий покой,
Что в нем хотелось раствориться,
И тишь легка, светла была…
Нельзя душою ошибиться!
И мысль, как острая игла,
Насквозь молчание пронзила,
Как будто радость отняла,
Тоску в душе разбередила,
Ресницы выше подняла:
Но не каменной ладони
Я вижу белые дома,
А на песке. И в каждом доме
Порой хозяйничает тьма.
Все ищет с небом единенья:
Ромашка, бабочка, роса,
Один лишь ты, Венец Творенья,
Так редко смотришь в небеса…

Нет, я не прекращу своих восстаний
В притворный, горделивый век,
Чтоб выше должностей и прочих званий
Стал титул «Человек».

Чтоб люди на темницы золотые
Не променяли детские мечты,
И чтоб оберегали нас святые,
А не забор душевной пустоты.

Чтоб ангелом невесту называли,
Как сотни лет назад,
И во всеобщем рае не узнали…
Совсем обычный ад.

Чтоб люди ни за что не становились
Иудами себя.
Чтоб никогда, ты слышишь, не женились,
Нисколько не любя,

Любую правду, ясную, как утро,
Не подменяла лесть.
А паруса расцветки перламутра
Я верю, все же есть!

Начну свою глухую оборону:
Зажгу на лодке свет,
И выкрашу пиратскую корону
На флаге в белый цвет.

Я вижу образ тонкий, как резной,
И прядь волос на солнце золотится…
Ее глаза, как крокусы весной,
Их глубину чуть прятали ресницы.
Шелк снежно-белый с ниткой голубой
Все обнимал опущенные плечи,
Во взгляде отражался крик немой!
Но в городе блуждал усталый вечер.
Она не слышит больше добрых слов,
Не видит восхищения прохожих:
Оно острее лезвий и шипов,
Ее не греет больше день погожий.
Перед глазами на бумаге… (стон,
Ведь стало ей опять темно и душно),
Тот приговор, что грянул будто гром,
Подписанный врачами равнодушно.
«Обречена! Обречена собой!» —
Звучит безумно, в мыслях застывая,
А думала, что если молодой,
Жить можно, все на свете забывая:
Очередной бокал лишь освежал,
И сигарета модною казалась…
А вечер в светомузыке сгорал,
Там ни о чем никто не размышлял,
Беды еще ни с кем не приключалось.
«Вот и со мной не будет ничего!» —
Родителям со смехом заявила…
«Вернуться б на минутку, до того,
На миг один… Я все бы изменила!»
Вот незнакомец розовый букет
Несет любимой – пахнущий и летний,
Уже разлил пурпурно-алый свет
Закат июльский… Может быть, последний?
Малыш какой-то мчится наугад:
«Вы не хотите порезвиться с нами?»
А в сердце боль, похожая на ад:
Ей никогда никто не скажет «Мама»…
И отшатнулась. Шутки и молва…
Куда бежать? Домой? Домой не надо!
Разве найти для матери слова,
Чтобы сказать убийственную правду?
В отчаянье рванулась в темноту,
И не одна, мигнув, витрина скрылась,
Она летела в пропасть, в пустоту,
Но почему-то вдруг остановилась.
Ах, кружева! Ажурная фата.
И продавец приветливая к месту…
Ей вспомнились все свадьбы – как тогда
Она мечтала тоже стать невестой…
Ресницы опустила, побрела.
Дойдет до края и назад вернется…
Спаси ее! От гибели, от зла,
И для нее пускай восходит солнце!
Как это сделать? Лишь не забывай.
Жизнь выбирай, соблазны отметая!
Ведь молодость цветущая, как рай,
И только раз придет любовь святая.
Все для тебя! Бог щедро даровал
Все, чтобы счастье было без порока,
Чтоб ты любил, творил, благословлял
Под небом этим – чистым и высоким.