Андрей Козырев - Расшифровывая снег. Стихотворения и поэмы

В тиши чуть слышно тикает будильник.
Уходят звуки чередой во тьму.
Желудок голоден, как холодильник,
И холод общий – в нём, во мне, в дому…
И пустота глядит с небес с укором.
Невзрачен жизни серый ореол.
И каменное яблоко раздора
Декоративно украшает стол.

2

Сникает, наклоняясь, у окна
Сухой букет средь сумерек бездонных,
И над часами с медным скорпионом
Пульсирует и плачет тишина,
И древний шум реликтовых морей
Из раковины, привезённой с моря,
Доносит голоса любви и горя
Иных, бессмертных, пролетевших дней…

В молчанье втрое значим каждый звук.
Мой космос расширяется – украдкой.
За гобеленом, вышитым прабабкой,
Прядёт свою вселенную паук.
Цвет, звук, предмет – ушли в страну чудес.
Мир связан, как платок, из пряжи серой.
В окно моё вторгается без меры
Космическая седина небес…

Дождь сыплется из арок небосвода.
Звучит природа, как органный зал.
Господь, изъяв поэта из природы,
Ему свои законы предписал:
Наперекор дороге вдаль идти,
Любить, творить, искать всему причины,
В сплетениях астральной паутины
Вслепую находить свои пути.

Но, сколько ни скули и ни пророчь,
Стихов разнокалиберная стая,
Страницы тонких сумерек листая,
В глазах мелькая, улетает в ночь,
А есть – лишь серость, сухость, пыль и прах,
Круги холодных сумерек над нами.
Их серое неслышимое пламя
Сжигает мир в холодных зеркалах…

3

Патриархальных сумерек урок
Пришёлся кстати. Для моих попыток
Познать себя ещё не минул срок.
И небеса развёрнуты, как свиток.

Путь к небесам немыслим без борьбы.
Дорога через потолок – короче.
Пусть за окошком чёрный грифель ночи
Начертит свой чертёж моей судьбы!

Придёт пора пасти свои стада —
И я пойму: учить мне было надо
Несложную науку листопада
Лететь из ниоткуда в никуда —

В те незамысловатые края,
Где вечны персонажи тихой драмы —
Пустынный дом, и дождь, прилипший к раме,
И жёлтый лист, и сумерки, и я.

Антиутопия

Погасли краски в оке Божьем,
Погас закат над Иртышом,
И ветры веют новой ложью
Над старой русскою душой.

И над душой, и над стихией
Себя в безмерности простёр
Текучий черновик России —
Неясный облачный узор.

Сквозь тучи звёздными огнями
Сияет вознесённый ад,
И расширяется над нами
Крест четырёх координат…

Звучит раскалённо и грубо
Хмельная славянская речь,
Что брань, как боярскую шубу,
Бросает с расправленных плеч.

Течёт жаркой кровью под кожей
Хмельная славянская речь.
Лишь ей мы, гулящие, можем
Как водкою, память прижечь.

Куражится вспаханной новью,
Землёй, что должны мы сберечь,
И пахнет солдатскою кровью
Хмельная славянская речь.

Тоской тяжелеет, как колос,
Огнём полыхает, как печь,
Истории сорванный голос —
Хмельная славянская речь.

Сколько бы птицы ни пели,
Но – всё звенит над судьбой
Русской старинной метели
Бабий космический вой.

В мае, июле, апреле
Слышу я над головой
Русской сиротской метели
Бабий космический вой.

Днем, на закате, в постели, —
Слышу, пока я живой,
Русской исконной метели
Бабий космический вой.

Слышу, как древле негромко
Пели на гуслях певцы,
Слезы сбирали в котомку
Пращуры, деды, отцы.

Вы, настрадавшись годами,
Отговорив, отзвенев,
Мне завещали – с трудами —
Русской метели напев.

Выпало, значит, мне дело, —
Слёзы стирая с лица,
Время вращать неумело,
Ждать векового конца,

Где различу еле-еле,
Там, над седой головой, —
Русской сиротской метели
Бабий космический вой…

Мало было нам лихого слова, —
Подавай гражданскую войну!
И топор, убивший Пугачёва,
Каши наварил на всю страну…

Накормили кашей топориной
Семью семь народов и племён —
И назад, за удалью старинной,
В вертоград невянущих знамён.

Топоры потратили на кашу —
Нечем дом поправить вековой…
Лишь топор да каша – пишша наша,
Правда, злой поросшая травой!

Думай, грезь, плыви не по теченью,
Выбирай себя из века в век…
…Но пустить топор по назначенью
Не желает русский человек.

Село – словно родинка Родины…
Как это странно —
Всё это моё,
Это – ни потерять, ни сберечь…
Полынь да смородина,
Версты, столбы да туманы,
И чёрных ключей
Заповедная светлая речь…

Стоит над садами
Колодезный сумрак исконный.
Листва опадает,
И звёзды летят ей вослед…
Здесь в мир я вошел —
И воспринял меня на ладони
Шершавый и тёплый,
Как руки отца, белый свет…

Здесь и по ночам
Пахнет солнцем взволнованный воздух.
Здесь дети, мечтая
Испить небеса из горсти,
Уходят в леса —
Не по ягоды только, по звёзды:
Ядрёные звёзды
В ладонях домой принести!

А на сеновале
Колышется сено, как пламя,
И, как медвежонок,
Курчавый шевелится мрак,
И вечер, и вечер
Целует сухими губами,
И пахнет луной
Надо мною протяжный сквозняк…

И падают листья
В ладони садов земляные,
Играет гармошка
О чьей-то старинной любви…
И долго блуждал
Луч последней звезды по России,
Блуждал – и растаял
В моей соколиной крови.

На небе русый месяц тает
Над рыжей пустотой полей.
Река молочная мерцает
Меж берегов судьбы моей.

Мерцает смутное сиянье
Над вечной тленностью земной.
Пустые створки мирозданья
Разбиты тёмною волной.

Чернеют облака на небе.
Мутны подземные ключи.
Ищи их более, чем хлеба,
И слушай, но – молчи, молчи!

И осень лисьею повадкой
Вползает вновь в твои мечты.
Устав от спеси мутно-сладкой,
Природа ищет – простоты.

В бездонной пропасти мгновенья,
Где журавли кричат, скорбя,
Сильнее чувствуешь старенье.
Острее чувствуешь себя.

И сквозь мутящиеся воды
Ночных небес – звучит вдали
Песнь лебединая природы,
Песнь лебединая Земли.