Сергей Самсошко - Х-юмор. Юмористические пародии на стихи современных поэтов

Есть в растительной жизни поэта
Злополучный период, когда
Натирают пальцы штиблеты,
И не лезет в штанину нога;
Руки словно чужие – не наши,
Бьют посуду, ломают шкафы;
И в ушах словно дебош на марше,
Каждый звук раздражает мозги.

Вот чирикает птичка на ветке;
Издевается, словно змея.
Вот грохочет посудой соседка;
Пусть ей пухом будет земля!…
С потолка слышен топот безумный,
Будто стадо слонов там живёт;
Дрель жужжит, аж становится дурно —
Это чинят водопровод.

Нет покоя – шумит вся планета,
Словно заговор дружно плетут;
Все стремятся сглазить поэта,
Чтоб не умничал он там и тут!
Говорила мне мама – «Не суйся.
Нервы тоже нужно беречь.
И с поэтами впредь не тасуйся,
А то могут проблемы навлечь.»

Но трубить слишком поздно тревогу.
Я уже тут такого наплёл!
Мне б кого-нибудь дали в подмогу,
Или приняли общий закон,
Чтоб поэт был неприкасаем,
И спокойно творил в тишине;
И чтоб наша проклятая зависть
Выражалась только в стихе.

Когда достиг я умосовершенства,
Подобно Будде начал я стихи слагать,
Я вдруг решил воспеть седьмое чудо света,
Висячие сады… забыл, как звать…
Семирамиды – во!
Подводит память иногда и Будду.
Их в честь жены построил вавилонский царь
НавуходонОсор, – врать не буду —
И Аманис жену по мойму его звать.
Короче, я узрел их на тетрадке,
И сразу понял, что они это и есть,
И в стихотворном, правильном порядке
Сложил про них чарующую песнь.
Читатель пусть не судит меня строго
За то, что я пишу о ерунде,
Ведь мой талант идёт почти от Бога,
И не нуждается он в умственной еде.

Когда Земля останется без света,
Скатившись в полумрак небытия,
Один лишь Новиков светиться будет где-то,
Всех согревая своим Я.
К нему будут сползаться все калеки,
Больные, нищие, убогие, рабы;
И мудрецы будут просить его совета,
А женщины дарить ему цветы.
Король объявит нашего поэта
Министром королевства и казны;
Певцы будут слагать о нём куплеты,
А девушки просить его любви.
Ну а пока, Земля, как прежде вертится,
И всем хватает света до нельзя,
Мы будем искренне и всей душой надеяться,
Что Новиков нам встретится, когда
Земля останется без света,
Скатившись в полумрак небытия,
Один лишь Новиков светится будет где-то,
Всех согревая своим Я.

Я в эту жизнь пришёл, увы, не за подарками.
Да и пока не понял – для чего?
Я вижу, что другие живут драками,
А мне, ну как-то боязно оно.
И дело тут не в счастье, не в регалиях,
А в том, что я – не воин; не боец.
И защищать страну от вакханалии,
Не прирождён, поскольку я – не спец.
Мне больше по душе очаг домашний,
Где много женщин, и обилие еды.
Вот в этом я и вижу смысл счастья,
То есть его бесценные плоды.
Но, без борьбы похоже мне не сладиться,
И милость общества, увы, не заслужить,
Поскольку за труды подарки дарятся,
А не за то, что ты пришёл здесь жить.

Было время, славно мы гуляли:
Танцы, пьянки, разговоры до утра.
Мы тогда проблем вообще не знали,
Пока не разбросала нас стезя.
Кто инженером стал;
Кто главврачом в больнице;
Кто капитаном, море бороздя;
Та вышла замуж за министра;
Одна лишь я сгибаюсь, крест неся!
Мне выпало судьбою стать поэтом,
Чего я и представить не могла.
Сидеть весь день и сочинять куплеты
О том, как тяжела моя судьба.
Уж лучше б я пошла картошку чистить;
Утюжить платья, вышивать цветы,
Чем без конца о чём-то странном мыслить,
И сочинять нелепые стихи.
Но раз уж мне талант дарован Богом,
Который выделил меня средь прочих дам,
Дав привилегию стратега, педагога,
И относясь столь трепетно к моим мозгам,
Наверно стоит малость потрудиться,
Поэт полезным тоже может быть,
Вот только б мне по глупости не спиться,
И на луну от горя не завыть.

Я Богом поцелован в темя,
Ещё когда я был совсем малыш.
С тех пор легло на плечи бремя,
Стихи писать. Ну а в кармане шиш!
И не видать мне славы, как планктона
В прозрачной океанской глубине.
Такая у поэта доля —
Известным быть, ну только лишь во сне.
Мне предлагали нынче издаваться,
Но я остался верен сам себе.
Я просто вынужден был отказаться!
Хотя скребёт немного на душе.
А что, если б я начал издаваться?
И получал за писанину гонорар?
Я вряд ли бы свободным мог остаться,
И вряд ли бы шедевр написал.
Зато мои порывы величавы.
И пусть презреньем я не обделён,
Я буду петь не ради славы!
Ведь в сущности и слава – это сон.

Бывают мужики, бывают бабы,
Ну и бывают полубабы – мужики,
Которые порой кричат, как жабы;
Кричат, что будто бы они умны.

Причина столь отчаянных порывов
Понятна даже пьяному ежу,
Во все века, и в прошлом, и поныне
Мужчину измеряли по уму.