Иван Будник - Отчёт. 1998—2016

Мне приснился сад. Как наяву,
Вижу я тенистую аллею.
Видел, как по ней тихо иду,
А меня сопровождают феи.
На деревьях множество плодов.
Ветки нагибаются всё ниже.
Был бы кто-нибудь, но никого,
Кто нарушит дивную картину.
Я бродил вокруг высоких древ
И присел в тени, в которой солнце
Пролилось сквозь небольшую щель,
Как через забитое оконце.
Рядом муравьи бегут, стремятся
Сделать сотни дел за этот день,
И как только завтра утро встанет,
Вновь продолжат эту канитель.
Разве знают они это небо,
В вечности которое плывёт,
Или как закат сжигает зрение
Красочным божественным огнём?
Разве за свой век они сумеют
Осознать всё то, что предстоит
Доказать учёным? Им нет дела:
Они знают то, что нужно жить.
Птичьи песни отогрели душу.
По зелёным кронам прыгали певцы
И ласкали моё сердце звуком,
От губящей вылечив тоски.
Начал петь один. Второй, десятый
Подхватили песню, начали рассказ.
Шум листвы им музыки добавил,
И открылся мир способный нас

Унести во времени и месте.
Каждый звук есть символ, образ, власть,
Что блаженство предвещает в свете,
Жизнь украсит и не даст скучать.
Вот один певец спустился к нижней ветке
Так, что мог я дотянуться до него.
Он стал заливаться новой песней,
И я пожалел, что я не он.
Я думал, что же значит – быть свободным?
Но знал, что только в песне той ответ.
С оценкой же научной и холодной —
Хозяин я всего, что в мире есть.
А если я хозяин, мир – мой дом.
Всё моему подчинено закону.
Всё, что здесь есть, и всё, что здесь живёт.
Но почему я слаб под тем небесным морем?
Я шут среди животных, птиц и рыб,
И у меня нет ничего, что б нас сближало.
Наш ум возвёл нас в ранг борьбы
С тем, что нас очень долго создавало.
Оценка по уму неправильна в основе.
Любая крыса нас умней вдвойне:
Она задолго чувствует ненастье
И убегает, предоставляя нас беде.
Для нас убийства и насилие есть норма,
Для нас не стало чести и основ.
Природы избегаем мы. И что же?
Мы деградируем и медленно умрём.
Мы перестали слушать песни леса.
Никто туда не ходит на концерт,
Для нас лишь чистый воздух – центр интереса.
А ты прислушайся, и, может, соловей
Тебе споёт о том, что было,
О том, что будет, иль о том, что есть.
И я сказал бы, не человек – центр мира.
Природа-мать, прими своих детей!
А я всё слушал, как поют мне хором
Деревья, травы, ветер, небеса.
И мой певец вспорхнул, и своим зовом
Увёл меня с аллеи к свету дня.
И лишь тогда увидел я поля.
Их разноцветными холмами покрывают
Цветы, которым не было числа.
Я одурманен был их ароматом.
Я больше не увижу тот пейзаж.
Как астры с маками сплетались меж собою,
Так и глаза мои ослепли от прикрас,
А розы цветом жгли, как небо, землю, воду,
Но не отвёл я их – прикован был я враз.
Ты, роза, ты царица всех цветов,
И красота твоя неоспорима.
Твоих люблю я мягкость лепестков,
Но колешь ты шипами, как рапирой.
Вдруг солнце засветило ещё ярче,
И начал сад гореть, я онемел.
Пытаюсь сдвинуться, но не могу. Как камни,
Вдруг стали мои ноги. Резкий свет,
И вот дневное солнце глаза режет.
Из комнаты кричат: «Пора вставать!»
Закрыл глаза опять, но ничего уж нет.
Ах, как бы я хотел вернуться в этот сад!

Весь мир копошится, как муравейник.
Дождь или холод, солнце, жара,
В каждом поступке не видно сомнений,
И то, что ушло, не вернуть никогда.
Но где-то в углу тихо плачет младенец,
И никто никогда не услышит тот плач.
И как ни прискорбно осознавать,
Но это память ушедших столетий.

Нельзя успокоить то, чего нет.
А если внезапно остановиться?
Раздавит тебя своей поступью мир,
Не дав любовью и счастьем напиться.
Младенец же плачет, его не унять.
Все только кидают сочувствия фразы.
Машины рычат, выделяя газы,
На остальное им всем наплевать.

Плавным движением лёгкой руки
Перо поднялось с грязной земли.
И вновь обдувает его ветерок,
Освободив от грязных дорог.
Оно мягкое, белое, радует глаз,
Трясётся, как будто замёрзло в руках.
Улыбка появится лишь на лице,