Марина Аникина - Путешествие по жизни. Лирика. 1963–2016

Я баюкала сыночка
Песнями и сказками.
Улыбнулся мне сыночек
Озорными глазками:
Спой помедленнее, мама,
Спой про кисоньку ещё!
Говорить я не умею,
Понимаю —
всё!

Всю жизнь мою
Щемящая, как в детстве,
Во сне и наяву дрожит слеза.
И греют нежностью
Из этой сказки светлой
Твои прекрасные
Грустящие глаза.

Помещается в ладошке —
Не собачка и не кошка,
Не мышонок, не хорёк —
Удивительный зверёк.

Называешься «шиншилка»,
Ты – ночная шебуршилка:
Два лукавые глазочка
У пушистого комочка.
Ушки, как у Чебурашки,
Хвостик-крендель – вот милашка!
И царапка коготок,
И кусается зубок.
Ты берёшь из лапок в зубки
Лакомый орешек.
Кто, скажи, тебя придумал —
Малый «человечек»?
Ах ты, милая шиншилка,
Ты – заморская шуршилка,
Удивительный зверёк!
Нежной радости комок.

Кто самый ласковый, искренний зверь?
Кто ненавидит закрытую дверь?
Кто скрыт от глаз, не заметен в руке?
Это, признаемся – котик в мешке.
Кто из животных в гневе страшён?
– Он же, конечно, кто как не он!
Воры, всё бросив, сбегут от него,
Пусть даже в доме и нет никого.
Вот вам известный и славный ответ:
«На свете страшнее кота зверя нет!»

Если вы бросили зверя в пути,
Может он к вам издалёка прийти.
Будет идти сотни вёрст,
Много лет,
Но не забудет к хозяину след.
Сядет у двери, заплачет,
И вдруг: вот он ваш верный и преданный друг!
Сам – беззащитный: боится собак,
Грубых мальчишек и уличных драк;
Не обижайте его никогда:
«Блажен милующий кота!» [1] Слышала от старушки в больнице.
Может лизнуть он руку больного,
Вывести к жизни может из комы,
Лечит, спасает хороших людей —
Вот, кто загадка из прочих зверей!

Мы живём в стране чудесной
В ясной синеве.
Голубое Солнце светит
В сказочной стране.

В синих домиках под крышей
Светло-голубой
Мы живём в лесу волшебном
С голубой листвой.

Чудеса здесь оживают
В тихий час ночной,
Звёзды блещут и мигают
В дымке голубой.

Тот, кто к нам придёт без злобы,
Здесь друзей найдёт:
Гномы маленький и добрый
Сказочный народ.

Вот и последняя любовь,
Как солнце осенью ненастной,
Вдруг осветила дом несчастный
И вновь мою согрела кровь.

Но хмурой тучей луч проглочен:
Любимый и смотреть не хочет.
Он в дом сиротский не идёт,
И в голосе его желанном
Улавливаю только лёд.

Мне, видно, не бывать счастливой,
И жизнь проходит сиротливо,
И холодно, и горько мне,
И страх в душевной глубине.

Сижу, как раненая птица,
И жду всего глоток водицы,
Но нет его. Никто не идет.
Лишь милосердие больницы
Быть может, птицу подберёт.

Сон сомкнул мои ресницы,
На часах – глухая ночь.
Что сегодня мне приснится?
Сон мне сможет ли помочь?

Снятся молодость и сила,
И борьба добра со злом,
И что я ещё красива
И друзей мой полон дом.

Стол накрыт, звенит гитара,
Ель живая. Вместе мы!
Пахнет хвоей и угаром
Новогодней кутерьмы.

В воздухе любовь витает,
Лижет лапку Васька-кот:
«Кто же, кто же, – мы гадаем, —
Кто же к нам ещё придёт?»

А потом всё исчезает…
Понимаю – это сон.
И одна я, и больна я,
И никто уж не влюблён.

Потихоньку привыкаю:
Всё же жизнь прошла не зря.
За окном – Восток, светает,
Занимается заря.

День с привычною заботой
Вновь встаёт передо мной.
Утешаюсь: вдруг в субботу
Мне приснится милый мой?

Я не знаю, как случилось:
Вдруг застыла в жилах кровь,
И любовь во мне родилась —
Невозможная любовь.

С той минуты чёрно время,
Полно дум о ней одной.
Сколько лет Господь отмерит
Обречённости такой?

Почему зерно упало,
Где не сможет прорасти:
Ведь зимой под снегопадом
Розе алой не цвести.

Давит грудь крещенский холод,
Голова клонится ниц:
Лишь бы слышать милый голос,
Видеть взмах её ресниц…

Ведь недаром люди бают
И поют из века в век,
Кто с любовью не встречался,
Тот счастливый человек.

Летом еду я в деревню —
В глушь, в поля,
В лесную тишь;
Но усилия все тщетны:
От себя не убежишь.

Пусть усну я в чистом поле
Прямо на земле сырой,
От моей несчастной доли
Дай мне, Боженька покой!

Летним дождичком омытый,
В первый раз за жизнь свою
Я шепчу слова молитвы —
Тихо к Богу говорю:

«Пусть я ничего не стою,
Пусть дела мои лихи —
Дай мне, Господи, покою
И прости мои грехи!»

Я не знаю, я не знаю,
Бог поможет или нет?
Но спокойно засыпаю,
А над полюшком рассвет!

Я тебя любила, милый,
Я тебя любила:
Шарфик вязаный красивый
Милому дарила.

Спицами вязала, с пеньем,
Никому другому:
Торопилась к дню рожденья
Друга дорогого.

У плиты стояла стойко —
Сашеньку кормила,
Чтобы Саша был здоровым,
Ласковым и сильным.

Но однажды не стерпела:
Окажи мне милость,
Что, скажи, должна я сделать,
Чтобы ты женился?

Он нахмурился лукаво
И сказал серьёзно:
«На тебе женюсь тогда я,
Когда будет поздно…»

Как понять слова такие,
Недоумевала,
Но уж больше не спросила
И пытать не стала.

А однажды утром встала
И по всем приметам
Угадала, угадала,
Что любви уж нету!