Валерий Щербаков - Басни. Избранное

На Камень налетела та Коса,
И зажужжала, как оса.
Не ведает такая вот Коса,
Что только пред травой она сильна.
И У ЛЮДЕЙ ТАКОЕ ПРОИСХОДИТ
КТО ВХОДИТ В РОЛЬ КОСЫ,
ВСЕГДА ХОРОШИЙ КАМУШЕК НАХОДИТ.

У Лиса не было врагов
Любой конфликт он мог уладить парой слов.
Прослыл в лесу Лис дипломатом:
Врага любого быстро мог он сделать братом.
Красиво говорить умел
Поэтому в лесу большой успех имел.
Но сколько бы верёвочку не вить,
Концу когда-то всё же быть
Медведь и Волк не больно-то дружили

Конфликты часто между ними были.
А Лис во всем винил Медведя:
Мол, должен он за все ответить
Но говорил Лис это без него

Случайно встретив Волка одного.
Всё то же говорил Медведю он про Волка:
причина этих ссор, мол, Серый только.
Как говорится, нашим да и вашим угодить хотел…
Да только дипломат наш «пролетел»:
Дружны вдруг стали те враги
На воду чистую вмиг Лиса вывели они.
Что стало с дипломатом тем
Я думаю, понятно всем.
Мораль сей басни – не сложна,
Довольно просто прозвучит она
КОЛЬ РАЗНОЕ В ГЛАЗА И ЗА ГЛАЗА ТЫ БУДЕШЬ ГОВОРИТЬ,
ЛЕГКО ВПРОСАК ТЫ МОЖЕШЬ УГОДИТЬ.

Гусь на дворе средь птиц судьей прослыл.
Боялись все его: уж больно строгим был.
Индюк же на дворе был в должности зав. складом.
Немало тонн зерна «ушло» под неусыпным взглядом.

А Гусь как будто и не замечал,
Что тот Индюк зерно со склада воровал.
А Курицу за то, что та таскала зернышки цыплятам,
В тюрьму на несколько годов упрятал.

По бедности своей таскала Курица зерно.
И выбирала из щелей его, – пропало б всё равно оно.
А вот Индюк безбедно жил,
Всё от того, что тоннами у птиц зерно тащил.

ТАКИХ ВОТ СУДЕЙ «СТРОГИХ» У ЛЮДЕЙ ПОЛНО.
ПОХОЖЕ, СУДЬИ ТЕ С ВОРАМИ ЗАОДНО:
САЖАЮТ БЕЗ РАЗБОРУ ЗА ПРИГОРШНЮ ЗЕРНА,
КОГДА Ж ПО-КРУПНОМУ ВОРУЮТ, – ЗАКРЫТЫ ИХ ГЛАЗА.

Карась прекрасно жил в пруду,
При деле был и получал достойно по труду.
Вот потому-то Жаба присмотрела Карася.
Решила: всё при нем, такого упускать нельзя.

Надула щеки жабьи, как могла,
Втянула брюшко, грудь чуть подняла
И квакнула, увидев Карася,
Во всей красе себя преподнося.

Карась взглянул на Жабу из воды,
И произнес: «Уж больно вся надута ты.
Не пара, квакалка, ты мне,
Средь жаб ищи дружка себе».

Такие жабы есть и средь людей,
Той Жабы из пруда – намного похитрей.
С расчётом ищут женихов —
Успешных состоятельных лохов.

Пора и о морали басни cей сказать:
СОВЕТУЮ, ДРУЗЬЯ, ВАМ ЖАБ НАДУТЫХ ГНАТЬ.

Молоденькая Уточка, гуляя по двору,
Увидела красавца Селезня, плывущего в пруду.
Влюбилась тут же Утка в Селезня того,
Решила, что добьется она любви его.

Она помыла перышки и крылышки расправила,
И при ходьбе, как балерина, лапки свои ставила.
Заметной стала Уточка на том дворе,
И взгляды Селезней влюблённых ловила на себе.

Но наша героиня лишь красавца обольстить хотела,
И, надо вам сказать, она тут преуспела.
Он был пленен красавицей такой,
И потерял совсем покой.

Буквально через пару дней,
Заслал красавец наш сватов к избраннице своей.
На свадьбе был весь птичий двор,
Гуляли так, что далеко был слышен птичий хор.

Прошел годок, затем другой,
Глава семьи наш приуныл и нос повесил свой.
Всё потому, что Утку было не узнать,
Куда-то подевались и её краса, и стать.

Она уж больше не следила за собой,
Вес сильно набрала и клюв не чистила уж свой.
Но, благо, уток много на дворе,
И Селезень недолго тосковал – нашёл красавицу под стать себе.

А Утке нашей, видно, было не понять,
Чтоб Селезня не потерять,
Следить бы надо за собой,
Чтоб в мыслях у супруга не было другой.

Пора и о морали басни сей сказать,
Её не сложно всем понять:
КАКОЙ БЫ УМНИЦЕЙ, КРАСАВИЦЕЙ НА ВЫДАНЬЕ ДЕВИЦА НИ БЫЛА,
ЧТОБ СОХРАНИТЬ СЕМЬЮ, ОНА В ДАЛЬНЕЙШЕМ ЗА СОБОЙ СЛЕДИТЬ ДОЛЖНА.

Жил Попугай в красивой и просторной клетке,
Жил припеваючи и вспоминал о воле редко.
Слова людские многие он знал,
За ними фразы часто повторял.

Хозяева за это и любили Попугая,
Кормили хорошо и перья чистили, его лаская.
А Попка вбил себе, что он незауряден,
Что он талантлив, потому и всем приятен.

Нахохлившись, ходил по клетке,
Под смех хозяев бранные слова он повторял нередко.
При этом говорил: «Никто не может так, как я,
Поэтому хозяева и чтут меня».

Вдруг слышит, кто-то повторил: «Никто не может так, как я,
Поэтому хозяева и чтут меня».
«А это еще кто?» – спросил в растерянности Попка,
Схватив кольцо при этом клювом ловко.

«Так это эхо, – кот сказал, зевая, —
И эхо что угодно повторит, об этом каждый знает».
Не думал Попугай, что кто-то также вот умеет:
«Да как же это эхо смеет?!»

И эхо вторит: «Эхо смеет».
При этом Попка наш бледнеет.
Среди людей таких, как Попка, нередко мы встречаем
И, как они собой гордятся, мы с вами замечаем.
И как не могут Попки внять,
ЧТО ГЛАВНОЕ-ТО – НЕ УМЕНЬЕ ПОВТОРЯТЬ,
А ТО, О ЧЕМ ТЫ ГОВОРИШЬ, САМОМУ ПОНЯТЬ.

Под Курицей, укрывшись перьями, лежало новое Яйцо.
Совсем недавно ею было снесено оно.
Немало высидела Курица цыплят,
А те при появлении на свет всегда пищат.

А тут Яйцо заговорило вдруг,
Да так, что замолчали куры все вокруг.
– Сидишь ты, Курица, совсем неправильно,
Хотя бы перья, что ль, поправила.
От этих слов Яйца в курятнике все обомлели,
Спустя минуту громко загалдели.

– Впервые слышу, чтоб учило Курицу Яйцо
Своим ушам не верю, но факт сей налицо, —
Сказал Петух и удивленно глянул на курей.
– Такого я не слышал в практике своей.

Вот думаю теперь, что о морали тут сказать,
Не хочется мне поговорку повторять,
Мол, Курицу Яйцо не учит.
Но может быть и редкий случай:
Бывает иногда продвинутым Яйцо.
И надо тут замолвить за него словцо.

И КУРИЦЕ ПРИСЛУШАТЬСЯ К ЯЙЦУ – НЕ ГРЕХ,
КОЛЬ В ЗНАНИЯХ ЕЁ ДОСТАТОЧНО ПРОРЕХ.

Бульдог в округе очень осмелел,
Никто из Шавок пред ним и слово вымолвить не смел.
Боялись Шавки – слушались Бульдога,
Молились на него почти, что как на бога.

А он всем Шавкам обещал защиту,
Уверил их, что он не даст собак в обиду.
А кто ему перечил, —
Того загрыз, кого-то изувечил.