Владимир Корчагин - С востока на запад. С острова на материк

Вова, за хлебом сходи после школы.
Булочку белого, пару ржаного;
Сахар, муки, килограмм вермишели.
Булочки, что я пекла, уже съели,

Оладьи сготовлю на простокваше,
Крынку вчера принесла тётя Паша.
Ладно, схожу, если вдруг не забуду.
К бане в субботу зайдет тётя Люда.

Всё, мам, побегу я, а то опоздаю,
Училка на русском у нас очень злая,
Влепит мне кол, я боюсь, ни за что.
В валенки ноги, на плечи пальто,

Шапку и ранец схватил, за порог,
И по морозцу бегу со всех ног
По Стадионной на Ленина в школу,
Не замечая ни ветра, ни холод.

Только что хлеб привезли, он горячий,
Пахнет, в авоську я булку не прячу,
Рву тут же зубами хрустящую корку,
Вкусно, и радостно как от пятерки,

Треть булки умял по дороге домой,
Как, не заметил, влетит, боже мой!
Если ножом, где щипал, подравнять,
Может, Толик отрезал, подумает мать.

Вова, купил, что просила? Угу…
Я вкус той горбушки забыть не могу.

Идти до школы надоест
От крайней улицы до клуба,
Через канал наперерез
Три километра будет грубо.

А по дорогам выйдет пять,
До магазина, через мост.
На час пораньше надо встать,
А запоздал, беги уж кросс.

Так года три я бегал в школу,
Пока жильё не дали ближе.
Ногам легко, когда ты молод,
Пацан школяр, вперед беги же!

Два раза дальше комбинат,
За переезд и к Абакану…
Мы там шалили, помнишь брат?
Не раз гоняла нас охрана.

А горы тянут, как магнитом;
Курган в степи, лесок с болотом
Минуешь если, встанут плиты
Стеной, на неба влезть охота!

Поля, поселок, комбинат
И синей змейкой Абакан;
Стоишь на круче, горд и рад,
Ты выше всех, ты – великан!

Ногами мерить расстоянья
С годами стало так привычно,
Жизнь есть движенье состоянья,
Идешь пока, ну и отлично!..

С.А. учитель русского, литературы,
Она мне запомнилась злой и строгой,
Завуч – заметная в школе фигура,
Мы робели пред ней, ей богу.

Она никому не ставила двойки,
В дневнике единица, в журнале четверка,
Как ни ответь на задание бойко,
Кол да четыре, практична увертка.

Линейкой длинной дисциплину
Она держала в классе на уроках,
Записку кто из нас ли кинул,
Того линейкой бьет по боку.

К доске, иль вон из класса, Веденеев!
На место сядь сейчас же, Тазарачев!
И класс притихнет, будто леденеет,
И сгорбившись, глаза в тетрадки прячет.

С.А. уж в гневе: Полные дебилы!
Моя бы власть, отчислила б лентяев.
И бьет линейкой хлестко со всей силы,
Что в шоке мы, она не замечает.

Усталость ли, расшатанные нервы,
Иль ей не повезло с учениками,
Словесница богатая на перлы;
Брильянт, шлифованный лишь камень.

Увы, я вспомнил это, многие другое,
Покинув школьные пенаты, вспоминают,
Зачем чернить для сердца дорогое,
Учительница матерью становится иная.

Обиды нет, любовь и благодарность
Храню я в сердце к нашим педагогам,
С годами в рост идет комплиментарность,
Но и другое помниться, ей богу!

Безупречная репутация,
Сотни, сотни учеников,
А под старость радость горечи,
В сердце чувство соломенных вдов.

Со слезой на глазах альбомы
Смотрит долго до поздней ночи,
Льётся незамужней матери счастье
На родных не по крови сынов и дочек.

Всё плохое безлико забылось,
Радость встреч-расставаний горячая,
Ты учитель, как добрая фея,
Не сложилась судьба бы иначе.

Безупречная репутация
Сохранялись тобою публично,
А под вечер, листая тетрадки,
Домогались мечты неэтичные.

Быть учителем, словно звездою,
В утомляющих просьб, обращеньях,
Проходилось следить за собою,
Недовольство гасить и смущенье.

Сорок лет пролетели скоро,
Сорок лет как урок бесконечный,
Но в душе остаешься девчонкой,
С добротой и любовью сердечной.

Не те ты выбрал книги, мальчик.
Возьми «Мурзилку» или сказки,
Они вон там, на полке, дальше,
Где «Пионер», лежат раскраски.

А эти книги, что ты выбрал,
Лишь для учителя, не выдам.
Что, не годится «Буратино»?!..
Прошу читальный зал покинуть!..

С тех пор сюда я ни нагой,
Не те опять возьму я книжки,
Читальный зал найду другой,
Где придираются не слишком.

В поселке есть библиотеки,
Помимо школьной, запишусь,
Книг разных сотни в картотеке,
Ходить не близко, ну и пусть!

Я брал по три-четыре тома,
Смотрел, читал под вечер дома,
Но срок, когда вернуть, короткий,
Я относил назад их четко,

Лишь дочитав до половины,
Когда роман довольно длинный,
Не прочитать за две недели,
И то ворчит уж мама: «Сына!

Опять читал всю ночь в постели.
Глаза испортишь, так нельзя,
Поди, не помнят уж друзья,
Гулять не выгонишь из дома»
А я прочел всего полтома,

Негромко текст, под нос шепча,
Читаю вдумчиво неспешно,
Часы на столике стучат…
Я засижусь опять, конечно.

Степью в горы спозаранку
Крутим великов педали
Я, Серега Рыжий, Джанка
Трусит рядом: пса не звали.

Меж курганов есть дорожка,
Мостик шаткий над ручьем,
Отдохнем втроем немножко,
В брод разлив пересечем.

Подобрались плотно к кручам,
Прячем технику в канаву,
Пешком дальше идти лучше
По ущелью вверх направо.

Серый, видишь, вон крыжовник
Между плит висит над кручей?
Напрямки лезть стенкой ровной,
Вкруг пойдем тропинкой лучше.

На вершине сильный ветер,
Рвет рубашки вихрем, волос,
Враз сметет и не заметишь,
Хоть кричи, чуть слышен голос.

Смотрим вкруг вот так с Серегой,
Слева степь, а с права горы,
Хорошо нам здесь, ей богу,
Вниз назад вернемся скоро.

В такую погоду, после дождя
Бежать на рыбалку мне хочется
К любимому месту с обрывом,
Где тальниковая рощица.

Если с зарёю закинуть крючок
С наживкой, «на кузнеца»,
Бывает, и хариус клюнет,
Поймаешь уж точно ельца.

А на червя дождевого с охотой
Клюёт и пескарь и плотва,
Так окунь идет на «малявку»,
Подсечь успеваешь едва.