Василий Федорченко - Здесь моё сердце. 350 стихотворений о природе

Что глядишь, воробей,
Из-под стрехи своей
Так печально на хлебные крошки?
Ну, давай, веселей —
Подлетай, не робей!
Я не трону тебя. Я хороший.

Тут тебя никогда
Не настигнет беда.
Ну-ка, вспомни бескрылое детство,
Как однажды тогда
Ты упал из гнезда, —
И я грел тебя долго у сердца.

Не верти головой:
Крошки все под тобой.
Подлети, если хочешь, к ним с неба.
Я пойду стороной —
Клюй и песенку пой,
Чтобы вдоволь нам выросло хлеба!

На самом краешке земли,
Где разлилась рожь золотая,
Венок с тобою мы плели;
И нам кричали журавли,
Под облаками пролетая.

Ты помахала им венком,
А я букетиком ромашек,
Что, словно клочья облаков,
Под шелест белых лепестков
Легли у ног уставших наших.

И в платье цвета облаков
Ты мне ромашкою казалась.
Был к солнцу я взлететь готов,
Когда ты парой лепестков
Горячих губ моих касалась.

Но, словно стая журавлей,
Вдруг заслонила туча солнце.
И полилась всё веселей
Слепого дождика капель —
И с ней наш смех в ромашки льётся…

Зимы хотели? Вот вам и зима!
Все окна в доме белит злая вьюга.
А во дворе такая кутерьма,
Что трудно в ней друзьям узнать
друг друга!

Без удержу метёт колючий снег.
Дома – как судна в белом океане.
Из труб их раздаётся дикий смех.
Лишь нашему коту – по барабану.

Лежит на подоконнике лентяй,
И птиц, летящих к стрехе, ловит взглядом.
А я бреду в сугробах в свой сарай
За снегоочистительной лопатой

По январю, сошедшему с ума,
И, наконец, рву дверь со всею дурью.
«Зимы хотели? Вот вам и зима!» —
Смеются мне в лицо с насеста куры.

Дубовый лист весь светится от счастья,
Ведь, как во сне, летит он наяву
К ольховому листку на рандеву.
Легко от ветра падать в день ненастья.
Куда трудней в безветрие подняться,
Когда сорвался в грязь или в траву.

Вот так и мы порой вовсю ликуем
Наедине с собой или при всех,
Когда кружит нам голову успех
От встречи, что нас дьявольски волнует,
От вкуса долгожданных поцелуев,
Что превращают встречу нашу в грех.

И ты, попавший в западню гламура,
В тенётах ласк запутанный слепец,
Так благодарен собственной судьбе,
Что кланяешься в ноги ей до дури.
И нужен, вероятно, ветер в бурю,
Который возвратил бы нас к себе.

Как часто мы на мир глядим убого,
Не в силах разорвать в душе оков!
А вы смотрели в небо долго-долго?
А вы слыхали шелест облаков?

А видите ли в них хотя бы редко
Проснувшейся фантазии игру?
Быть может, вы сочувствовали ветке,
Что пляшет днём, а плачет поутру?

Или, склонившись в вежливом поклоне,
Считали годы дерева по пню?
Или, закинув голову, на кроне
В семейке птиц узнали вы родню?

На радугу крестились сколько раз вы?
А звёзды вы считали как давно?
Всё это жизнь! Жаль, ею любоваться
Из-за хлопот не каждому дано.

А в женщине вы всё ли рассмотрели —
На расстоянье шага, не греша?
Как мир вокруг, в её красивом теле —
Не менее красивая душа.

Но чаще мы горим на нежней коже
И слепнем от свечения в очах.
Чтоб не ослепнуть, дай нам видеть, Боже,
Большое и внутри, и в мелочах!

Не оставлен по наследству
Мне от предков царский трон,
Но зато на клумбе тесной
Золотых не счесть корон.

Правда, только лишь в апреле
Надевают их цветы.
Но двор царствен две недели
От коронной красоты!

Смотрит с ветки вниз ворона
И головкою – круть-верть;
Мыслит, как тайком корону,
Сняв с цветка, себе надеть.

И в далёкой чаще скрыться,
Где надменно, сев на сук,
Коронованной царь-птицей
Объявить себя в лесу.

Да напрасна та затея:
Ей царицей не бывать:
Ведь от длинной крепкой шеи
Ей венца не оторвать.

Да и пусть лишь только сядет —
Головы не унесёт:
Тут же прыгнет из засады
Чуткий страж – дворцовый кот.

А покуда нет вороны,
Он лежать весь день готов,
Словно тигр, в ногах покорно
Императорских цветков.

Фото автора.

Тот – ал,
как предрассветная заря.
Тот – бел, как снег.
Тот – розов, как мечта.
Все так нежны!
И, думается, зря
Цветы назвали
именем меча.

Нет в имени
присущей им души,
Лишь только
форма листьев и размер.
Да и на стеблях
расцветает жизнь,
А с лезвия меча
ждёт жертву смерть.

Но в Древнем Риме
имя прижилось.
Глухой и дикий,
в глубине веков
«Меч» -гладиолус
не на клумбах рос,
А тут и там —
обычным сорняком.

Он был
у гладиаторов в чести.
И луковичный
верный амулет,
Свисающий
у сердца на груди,
К победе звал,
отпугивая смерть.

Страшны мне
те кровавые бои.
Но любы мне
легенды о цветке,

На клумбе —
гладиолусы мои,
И обереги луковиц —
в руке.

И мне не нужно
прошлого того:
Ни Колизея,
ни меча,
ни битв, —
Я опьянён
цветущим торжеством
Предмета
гладиаторской любви.

От грязных рук и алчных взглядов,
От едкой пыли и ненастья
Тюльпан в бутоне жёлтом прятал
Упавший с рая сгусток счастья.

Цветок таил тот дар небесный,
Но многим стало почему-то
С теченьем времени известно,
Что лепестки скрывают чудо.

И явно днём, и тайно ночью
Спускались люди беспрестанно
Кто группой, кто поодиночке
В долину к дивному тюльпану.

Став на колени пред тюльпаном,
Они бутон разжать пытались,
Но тот вдруг становился камнем —
И лепестки не разжимались.

Им недоступен был тот сгусток.
И люди, выбившись из силы,
С тупым отчаяньем и грустью,
Махнув рукою, уходили.

Одни – забыв сюда дорогу,
Другие – с мыслью возвращаться;
А вдруг ему по воле Бога
Предназначалось это счастье.

Но так случилось, что однажды
В порыве радостного чувства
Малыш, в долину прибежавший,
Перед тюльпаном тем нагнулся.